Подбежала к женщине, которая катила тачку, а в ней лежал мужчина
с раненной ногой.
— Чем он так? — я быстро ухватилась за штанину и не обращая
внимания ни на кого, стала осматривать наложенную на рану
повязку.
— Косой, — женщина была удивлена, но я уже занималась раной.
— Неглубокая, артерию не задело. Венозная кровь остановилась. —
обработать надо и самой бы руки помыть перед операцией, да и сидеть
на улице не надо. — В помещение его, на тапчан, воды и иголку с
ниткой.
— А вы? — женщина стала что-то говорить, но я ее перебила.
— Рад, помоги.
— Уже, — он привязал тачку к коню и пустил его в медленный шаг,
а сам он встал так, чтобы тачка не заваливалась и управлял ей
своими плечами.
Мы вошли в какое-то помещение.
Пока я мыла руки и быстро ворошила уголь в печке, чтобы согреть
воды и общечь иглу, мужчину втащили в сени.
Злесь я более детально осмотрела рану. Она была обширной,
глубиной в три сантиметра, резанной. Сшивать будет легко, осталось
толтко все обработать тщательно.
Позже я посыпала рану своими травками и мужику скормила весь
свой мешочек, чтобы хоть как-то унять его боль. Но мужик оказался
крепким и только сквозь зубы шипел, при этом он не разу не спросил
почему он должен доверять ребенку.
Когда я в конце смывала кровь, в сени вошла пожилая денщина -
знахарка.
Она подошла к мужчине, посмотрела на обмотку, которой я закрыла
рану. Прошептала что-то больному на ухо и улыбнулась мне.
— Такая маленькая, а дело свое знает, — во весь свой голос
произнесла женщина и подошла ко мне.
Я вздрогнула, будто меня резко вернули в реальность. Сейчас, я
не взрослая Атаная, которая вместе с мужьями поселилась на краю
деревни и назвалась знахаркой.
Огляделась вокруг и увидела много заинтересованных лиц: дети,
старики, женщина, которая кричала. Они смотрели на меня и молчали,
будто недавно увидели что-то страшное и не знали как им
реагировать.
Знахарка подошла ко мне и присела так чтобы наши глаза были на
одном уровне.
— Силу жизни в тебе чую, значит ты по правильной дороге идешь, —
она протянула ко мне руку и замерла не касаясь моего лба. —
Сильная. Совсем ни как я, но глухая, — она покачала головой, будто
сожалела об этом. — Тебе надо вспомнить корни и тогда ты все
услышишь и не будешь встречаться со смертью, чтобы все исправить, —
тихо шепнула она и посмотрела на меня, как взрослый смотрит на
взрослого.