― Совсем немного, ради проверки.
Кажется, этим погожим днем умру не
только я… Безумное чувство омерзения мгновенно смешалось с
негодованием. Судя по всему, эмоции на моем лице были настолько
красноречивы, что дракон невольно отпрянул назад, действительно не
понимая, что сделал.
― Чертов извращенец! ― волна гнева не
позволяла держать язык за зубами, ― свою кровь облизывай, мою не
тронь! Что за мир такой? Почему меня постоянно пытаются съесть?
― Да больно надо! ― Карл явно
обиделся. ― И на вкус ты кислая!
― Вот и не лезь ко мне больше! И
запомни одну простую истину ― от моей крови комары дохнут! Где
гарантия, что ты не станешь исключением? Вон, кажется уже
бледнеешь, и глаза какие-то красные стали… явно нездоровые!
― Это я себя в руках держу, чтобы
тебе башку не откусить, ― шепот постепенно перешел на рык, но я-то
знала, что до замка меня не тронут. Неизвестный мне Корвин не по
собственной воли стал гарантией моей неприкосновенности.
― Хватит! ― Север помог мне встать с
земли, как-то естественно предложив руку помощи. Я схватилась за
широкую мозолистую сухую ладонь и тут же почувствовала
головокружение из-за резкой перемены давления. ― Что с тобой? Ты
вдруг бледная стала.
― Всю гамму чувств, что я испытываю,
цензурно не передать, ― прошептала я, стараясь унять тошноту. ―
Прошу впредь без моего согласия ничего у меня не красть!
― Я не крал! ― Карл взревел,
мгновенно подскочив с земли.
― Ты взял мою кровь без моего
разрешения, втихаря, когда я спала. Это что, не воровство,
получается? Или ты сейчас скажешь настолько предсказуемое слово,
как «позаимствовал»?
Дракон насупился, его ноздри
расширились, и из них резким потоком вышла струя темного дыма. Он
злился, постепенно «закипал», как говорили в моем мире, стараясь
при этом держать себя в руках.
― За живое задела, ― спокойно пояснил
Север, ― для дракона честь превыше всего, а ты его в воровстве
обвинила. Вон, смотри, как обиделся, даже ругаться перестал, хоть
отдохну от него немного…
Странные у них отношения в команде. Я
не понимала, чего от них стоит ожидать, как долго мне еще дышать
этим воздухом и как скоро меня приведут на суд…
Я искренне полагала, что мне будет
страшно, но это оказалось не так. Эмоции настолько иссякли, что
тело механически следовало за воинами, подчиняясь их приказам. Я
понимала, что возможно больше не увижу маму, не встречусь с сестрой
и племянником. Не поем любимого мороженного… Понимала, но осознать
не могла.