Ренси прочитал донос с невозмутимым видом и передал его обратно зодчему, который всё это время внимательно наблюдал за ним.
- Ты понимаешь, Ренси, если бы не уважение к твоему отцу, - да снизойдёт на него благодать Осириса! - я должен был бы немедленно избавиться от тебя, - заговорил Анху, поднимаясь из-за стола. – Ты умеешь трудиться и делаешь это с любовью и сноровкой. Я допускаю, что из тебя получится превосходный скульптор, но вместе с тем советую не пытаться своими нововведениями затмить славу Аменхотепа, сына Хапи*.
- Никогда не помышлял об этом, - спокойно ответил Ренси.
Анху слегка наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза.
- Боги избрали тебя, наделив талантом ваятеля, чтобы ты служил им, прославляя их величие и бессмертие фараонов. Помимо этого, у тебя есть упорство. Но вместе с тем тебе присуще чувство превосходства над другими, что рождает непримиримость с чужим мнением. Подозреваю, что ты способен на опрометчивые и крайне рискованные поступки.
Ренси молча смотрел на зодчего; взгляд его глубоких карих глаз был мрачен.
- Ваятель властвует над временем, - продолжал Анху, - в его силах прибавить лет своему герою или же убавить. Но существуют незыблемые правила, от которых не смеет отступать ни один, пусть даже самый талантливый и прославленный, ваятель.
Анху выдержал паузу и прибавил с укором:
- Морщины, которыми ты избороздил чело статуи его высочества, выдают его подлинный возраст и делают его облик более угрюмым.
Наконец Ренси, поняв, что нужно как-то оправдаться перед зодчим, терпеливо пояснил:
- В то время, как я работал над изображением принца, он был чем-то крайне удручён, и мне захотелось в камне отразить состояние его души.
- И ради этого ты пренебрёг канонами, - вставил Анху.
- Ваятель не канонист, - твёрдо возразил Ренси, - это привилегия жрецов. Ваятель должен создавать нечто новое, опираясь на традиции, но не повторяя их!
Ему показалось, что в глазах зодчего что-то дрогнуло, но в следующее мгновение взгляд его принял прежнее выражение.
- Ренси, я оказался в трудном положении, - сказал Анху, подойдя к юноше вплотную и положив руку ему на плечо. – Я преклоняюсь перед твоим талантом, я готов предоставить в твоё распоряжение любой камень, но не имею права идти против воли жрецов. Я вынужден отстранить тебя от твоего любимого занятия. С завтрашнего дня ты будешь заниматься росписью потолка во внутреннем святилище.