Алтарем в храме служил огромный тесаный, испещренный узорами рун
монолит с бороздкой в форме круга, в которую наливалась горючая
жидкость, разжигался огонь, символизирующий вечно живое сердце
божества. Но мне было не до оценки окружающих красот. Я едва
различала картинку в целом, горло пересохло, хотелось пить,
сознание было на грани обморока. И если бы не сильная рука мужчины,
поддерживающая за локоть, я бы уже украшала каменные плиты пола.
Паники от странного состояния не ощущала. Наоборот, собственная
беспомощность вызывала искреннее желание посмеяться от души и еще
учудить что-нибудь этакое. Что за ладан тут курят?
В попытках сфокусировать взгляд на окружающих вещах и заставить
легкие дышать гремучей смесью благовоний, мною был упущен момент
появления сухопарого ашранца в желтых с золотом одеждах, привычного
уже кроя кимоно. Потрясая шелковым, красным с золотыми узорами рун
шарфом, он накинулся на нас:
- Где вы ходите, молодежь? Время почти на исходе! Риштван,
конечно, особо благоволит бракам на закате, давая многочисленное
потомство. Но я живое существо и имею право на законный отдых после
стольких магических служб!- он пыхтел, подслеповато щурясь в
бумажки, что принес с собой.
- Присутствующие Варенс и Берге, я не перепутал?- не гладя
поинтересовался жрец, откладывая в сторону не нужные несколько
листов.
Рон что-то буркнул, соглашаясь. Меня хватило на кивок. Не слушая
сбивчивые слова извинений, произнесенные едва слышно заплетающимся
языком, жрец быстро обмотал шарфом наши сцепленные руки и,
заглядывая в список, забормотал слова клятвы:
- Ронан фон Берге, согласен ли ты взять в жены Элинор Варенс?
Делить с ней горе и радость, богатство и нужду, здоровье и немощь?
Дать ей защиту, потомство и быть заботой и опорой во все дни, что
определит Великий Риштван?
Так, стоп! Какую нужду в немощи и горе в потомстве?! Мы за
заявлениями пришли! Рон, ты-то чего молчишь?!
Но такая языкатая обычно, сейчас я едва сипела что-то невнятное
пересохшим горлом. Перед глазами все плыло, повисшая тишина
оглушала. До моего сознания, затуманенного наркотическим фимиамом и
усталостью, пыталось достучаться здравомыслие, требующее прервать
обряд и бежать отсюда подальше. Но сил хватило, качнуться в сторону
выхода и почувствовать, как теряю равновесие. Спутник,
почувствовав, что я заваливаюсь, легонько дернул неподконтрольное
тело на себя. Я с надеждой подняла глаза на Ронана, надеясь, что он
остановит жреца и объяснит ошибку.