Я мысленно прикинул количество островерхих шапок – человек семьдесят, по нашим меркам серьёзное войско. Стоило определиться: вмешаться в схватку (зажигалки и острые штыри-стрелы были у меня с собой – советам дядьки Акима я следовал всегда), либо лететь в Комплекс за подмогой. Как ни хотелось сбросить смертоносный груз на головы противников, благоразумие победило. Обозначить себя нельзя, чем быстрее исчезну незамеченным – тем лучше. А особого толка от моего вступления в бой все равно бы не было.
Я рывком изменил направление и, оседлав воздушный поток, развернулся.
Маркитанты продержатся. Все-таки вооружены неплохо. Было бы патронов в избытке, они бы всех противников перестреляли. Отец обязательно вышлет подмогу. Заодно поквитаемся с чужаками и за Пойменское.
Обратный путь всегда кажется длинным. Особенно, если спешишь. Я выкладывался на полную катушку, лавируя и находя более быстрые потоки, но крыло не могло домчать меня мигом.
Чудес на свете не бывает. Я разрезал небесный простор быстрее рукокрылов, а хотел лететь молнией. Драгоценное время струйкой уплывало в песок.
Но всё имеет свой конец. Приземлившись перед ангаром и велев часовому стеречь крыло как зеницу ока, я стремглав бросился к отцу.
Дважды по дороге попадались ястребки, они недоумённо смотрели, порывались спросить, чего это я несусь как угорелый. В ответ приходилось бросать короткое «потом!».
Я предполагал, что найду отца на ярмарке, в трактире у тётки Матрёны. В это время он обычно был там. Мне, кстати, столоваться у неё запрещает. Говорит: «Не по должности!»
Я пулей влетел в трактир, едва не сбив с ног Тимошку-полового. В ополчение его не взяли по здоровью, мастеровым он не стал по косорукости, а «колхозником» из-за невероятной врожденной лености. Зато в трактире нашёл своё призвание. Умел подладиться к гостю, любую еду подавал так, что посетитель себя чувствовал пупом Земли, ну и ещё был батиными ушами: пересказывал, какие речи ведутся в трактире.
Старосте всегда нужно держать нос по ветру. Недовольные всегда найдутся, только опасность от них разная. Один побурчит и всё, а другой вынет ножичек из-за голенища да пырнёт при удобном случае. Первых отец прощал, со вторыми разговор короткий.
Как-то раз меня взяли в заложники, чтобы таким образом надавить на отца. Дескать, не пойдёшь на уступки, мы твоего щенка на полоски порежем.