У меня все сильнее болело в паху, а долгожданное событие никак не происходило. То у Наины ночевал ее брат, то в соседней комнатке происходила драка, и мы убегали на лестницу. В выходные Наина всякий раз уезжала в свое Протвино, к матери и сыну я несколько раз сажал ее в междугородный автобус у метро «Южная». Загвоздка была еще и в том, что мне никак не удавалось выпить с Наиной – она при мне не притрагивалась к спиртному, а я оказался совершенно не способен без него обрести должную решимость.
Так продолжаться дальше не могло. К тому же опытная и смазливая Наина знала гораздо больше о поцелуях и объятиях, чем неуклюжая Маша. Она обвивалась вокруг меня змеей и засовывала свой язык так глубоко в мой рот, что чуть ли не облизывала гланды. И она не стояла, как пень, а все время двигалась, двигалась, елозила промежностью по моему выставленному вперед бедру. Разумеется, и речь ее была совершенно другой. Раскрасневшаяся, безумно желанная, она шептала мне в горевшее огнем ухо о том, как обмажет мой член сладкой пеной для кофе и начнет его медленно облизывать… В такие-то моменты я терял всякое представление о пространстве и времени, и если бы тогда кто-нибудь вдруг спросил, как меня зовут, боюсь, я лишь с трудом смог бы вспомнить свое имя.
В один из последних теплых дней мы с Наиной отправились в ДК имени Горбунова на концерт любимого обоими «Аквариума». Пока Гребенщиков, сексапильный дядька с длинными волосами и в клетчатом пиджаке, стоял над нами на сцене, как аист, на одной ноге, мы извивались в меломанско-половом экстазе вместе с плотной толпой внизу, подпевая: «С ними золотой орел небе-е-есный, чей так светел взор незабыва-а-е-емый!». В это время Наина с силой прижималась своей попкой к моему члену, крепко упертому в брючный пояс.
Да, так не могло продолжаться дальше. И вот, наступил момент, когда звезды сошлись – в последний день сессии студенты решили всем курсом отправиться в Серебряный бор, на дачу к одному из наших мальчишек.
Мы встретились с Наиной в метро, на троллейбусе добрались до Серебряного бора, долго плутали, но нашли нужный участок, где на поляне перед дачей уже собралось большинство однокурсников. Я притащил с собой из дома гитару. Под шашлычок, то и дело поспевавший на костре, хором пелись песни, пились вино и водка. Сладкий дым взлетал к крыше, где на законном месте «конька» красовалась деревянная, крашеная в белое МХАТовская чайка (хозяин, учившийся на семинаре драматургии, сообщил нам, что имеет отношение к этому театру, мы – верили).