Маша озадаченно кусала губы.
– Ладно, ладно… Только ты этим не злоупотребляй, дорогой друг.
– Обо мне не беспокойся. Ты-то как? Кого-нибудь себе уже нашла?
– Не твое дело.
– Разумеется, не мое, да и делать я ничего не намерен, просто спрашиваю.
– Есть один парень.
– Поздравляю. Непременно женитесь – будете приглашать меня к обеду.
Маша скорчила кислую мину:
– Поздравлять пока не с чем. Так, значит, ты тут живешь?
– Живу я дома, а здесь в гостях.
– Ходишь в тапочках, весь взъерошенный… У Наины поселился?
– Тебе это действительно интересно?
– Да. То есть, нет. То есть, не то чтобы интересно, а просто странно, чем это она тебя так привлекла, эта лимитчица? Волосы у нее красивые, а в остальном – ничего особенного…
– Она не лимитчица, она из Протвино. И вообще, не тебе о ней судить.
– Ну да, куда уж мне-то! Хозяин – барин. Просто я кое-что про нее знаю, кое о чем догадываюсь и хочу тебя предупредить. Говорят…
В этот момент Наина приблизилась к нам, они с Машей фальшиво-дружелюбно поздоровались и наш разговор прервался. Вскоре Маша ушла.
– Что это за енотовидная собака? – сузив глаза, спросила Наина, когда мы вернулись в ее комнату.
– Это Маша, моя старая приятельница.
– Совсем не старая. Кстати, это не про нее ли ты мне рассказывал, что ездил в гости к какой-то бабенке? Ну и как, понравилось? Вы наверняка раздевались до пояса и ты сосал ее грудь!
Она прильнула ко мне и стала расстегивать мои джинсы. Я возмущенно оправдывался:
– Нет, ничего такого не было! Мы вместе с ней ходили в институт на подготовительные курсы. Она живет тут неподалеку, на Ленинском проспекте. У нее мама… и две… две собаки…
– М-м-м-м-м, – промычала в ответ Наина – ее рот был уже занят другим.
…Хотя секс играл определяющую роль в наших отношениях, неправильно было бы думать, что все наше время было занято только им и друг другом. Через несколько дней я встретился с новым знакомым, полноватым Сеней из Ижевска, тоже учившемся на семинаре у Фиксова. Вдвоем отправились мы на электричке с Киевского вокзала в писательский поселок Перебделкино.
– И все-таки, неужели же ты, москвич, и впрямь здесь раньше не бывал? – в десятый раз с недоверием спрашивал меня Cеня, когда мы, осмотрев Пастернаковское надгробие и помочившись у забора, шли по запорошенному инеем Перебделкинскому кладбищу.