Стоило женщине выслушать объяснения Глеба на счет моего
состояния, как сочувствие полилось рекой. И что самое главное — оно
было искренним. Было видно, что Катерина давно знала Инну и очень
ее любила. В этот момент я почувствовала горечь сожаления и укол
вины, будто это я своими руками по собственной воле забрала тело
Инны, ее жизнь.
А еще меня съедала зависть.
Всю жизнь я была сиротой. Даже когда король Леонард принял меня
в свою семью, я не получала семейного тепла и родительской любви ни
от него, ни от его жены. У меня была няня, но и она не проявляла ко
мне никаких чувств, лишь четко выполняла свои обязанности,
заботилась о моем комфорте и воспитании. Да, мне не давали голодать
и мерзнуть — даже наоборот, окружали самыми дорогими и редкими
вещами. Мне дали хорошее образование, даже пытались помочь развить
магию. Но самого главного я не получила. И теперь чувствовала себя
обездоленной.
Кажется, Катерина заметила, что со мной что-то не так, и
предложила:
— Сынок, отведи Инну наверх. Ей нужно отдохнуть с дороги. И,
наверное, лучше выделить ей отдельную комнату. Нужно время, чтобы
прийти в себя, вернуть память. Я права, солнышко? — обратилась она
ко мне.
От избытка чувств я не смогла ничего ответить и просто кивнула,
вложив в этот жест всю свою благодарность. Мне и правда не хотелось
спать в одной кровати с чужим мужем.
Мы поднялись в приготовленную для меня гостевую комнату и вновь
остались вдвоем. Мне хотелось дать волю слезам, выпустить наружу
все эмоции и переживания, что скопились за целый день. Но при Глебе
я не могла себе этого позволить. Воспитание не позволяло. Да и
могла ненароком сболтнуть лишнего...
— Ты как? — спросил он.
Я пожала плечами и подошла к окну.
Снаружи раскинулся чудесный сад, полный цветущих растений. Тут и
там стояли разнообразные статуи, представляющие собой нечто
абстрактное и совершенно невообразимое. Видимо, это тот самый
«музей на дому» Дары, о котором рассказывал Глеб.
— У тебя замечательная мама, — сказала я, не оборачиваясь.
— Так странно снова слышать это от тебя, — заметил он. — Прости,
хоть я и понимаю, что ты не помнишь своего первого знакомства с
моей семьей, мне до сих пор сложно привыкнуть к этой мысли.
Я вдруг ощутила его руки на своей талии и невольно напряглась.
Он обнял меня со спины и прижал к своей груди, как самое ценное и
дорогое сокровище. А я чувствовала себя до нельзя неуютно и хотела
отстраниться, но не позволила себе этого сделать.