Трапеза протекала в благодушном настроении. Все старались плавно
обтекать тему моей амнезии, не касаясь ее напрямую. Обсуждали
что-то отвлеченное, незначительное и известное всем, как например,
погода в разных частях города, ближайшие праздники, светские
приемы, домашняя кухня и местные сплетни.
В разговоре я участия в основном не принимала, сосредоточившись
на поглощении пищи и наблюдении за домочадцами.
Однако вскоре Глеб попросил сестру:
— Дара, напомни-ка Инне о вашей первой встрече.
Эта информация была мне интереснее, поэтому я обратилась в
слух.
— О, это было бесподобно! — тут же отозвалась девушка. — Не
устану это повторять, но именно ты, Инночка, привила мне любовь к
искусству. За это я тебе безмерно благодарна! Ты тогда была простым
уличным художником. Стояла на Торговой площади и рисовала прохожих.
Мы с моим другом проходили мимо, когда одному из твоих клиентов не
понравилось, как ты его нарисовала. Он тогда отказался платить за
портрет и разорался на всю площадь, что ты бездарная мошенница,
жалкая побирушка… — под грозным взглядом Глеба она вдруг
поперхнулась.
Даже мне от его взгляда стало не по себе. Не думала, что он так
умеет.
— Кхе-кхе… — откашлялась Дара и вняла предупреждению брата,
перейдя к сути. — В общем, поливал он тебя грязью, а мы,
привлеченные его истерикой, подошли посмотреть, что ему так не
понравилось. И знаешь, ему не понравилась собственная рожа!
— Дара! — теперь уже делал замечание Артур.
— Что Дара? Рожа она и есть рожа! Как мне еще называть это
уродство? — искренне недоумевала эта леди-непосредственность. —
Жаль ты не помнишь, Инна. Ты так точно его изобразила! Просто
идеально! Даже зеркало не отразит точнее! Я тогда тебе именно так и
сказала, кстати. Мы с другом прогнали того мерзкого страхолюда…
— Дара! — настала очередь Катерины недовольно шипеть на
дочь.
Но девушка просто отмахнулась.
— …и заказали у тебя собственные портреты. Они у меня в комнате.
Могу показать, если хочешь.
Она даже начала уже подниматься со стула, чтобы бежать за
картиной, но под хмурыми взглядами родственников опустилась
обратно.
— После ужина, конечно, — добавила она и продолжила, как ни в
чем не бывало: — Так вот, этот мой друг, между прочим, хозяин той
самой галереи, в которой ты сейчас работаешь и выставляешься. И как
только ты закончила писать наши портреты, он очень высоко оценил
твое творчество и поинтересовался, можешь ли ты писать что-то еще.
Естественно, можешь, что и доказала позднее! В общем, работа
работой, а мы с тобой очень быстро сдружились, и я пригласила тебя
в гости к нам домой. Здесь ты познакомилась с моими родителями и
легко с ними поладила. Так ведь? — спросила она у них.