Да
что я вообще здесь анализирую?! Я ведь уже взрослая шестнадцатилетняя девушка.
В этом возрасте каждая нормальная, более-менее симпатичная француженка имеет,
как минимум, опыт страстных поцелуев и объятий. И я в монашки не собираюсь записываться,
даже в шаолиньские.
–
Ты-ы, презренная блудница, посмела своими грязными руками готовить мне еду, –
голос Хенга стал ещё более тихим и зловещим.
Вот
интересно, а что мне было делать – совсем не готовить? Извините, мол, батенька,
так уж вышло – нечаянно впала сегодня в блуд и по неосторожности руки замарала.
Только чем? Я ведь даже ничего не потрогала у Доминика, хоть и очень хотелось.
Знала бы я, что это избавит меня от ежедневного кашеварства, то давно бы уже всех
мужиков в городе перещупала.
Пытаться
убедить Хенга в том, что я чистая, было абсолютно бессмысленно. Да если бы я
даже полностью с хлоркой вымылась, то всё равно бы опошлила его благословенную
трапезу, так как мои мысли уже вовсю плескались в грехе и стремились увязнуть в
нём ещё глубже.
Обжигающие
удары многохвостой плетью отозвались болью на плечах, шее и лице. Тяжёлый
резиновый шарик жёстко припечатал мои губы к зубам, и я почувствовала
металлический привкус во рту. Вот же сволочь, чуть зубы мне не выбил.
Захотелось сплюнуть кровь прямо в кашу этому извергу.
Новую
порцию ударов я принимала, уже прикрыв лицо руками. Раньше от этой боли
хотелось визжать, но я боялась привлечь своим криком Доминика. Теперь же я не
позволяла себе даже скрипнуть зубами. Это удивительно, но, оказывается, к боли
тоже можно привыкнуть.
Скоро
ему надоест размахивать своей плёткой. А пока я отсчитываю удары и думаю о том,
что осталось всего пять лет. А потом у меня будет собственный кнут и для
баранов, и для особо зарвавшихся пастухов.
***
Природа
была сегодня солидарна с Учителем. Уже четыре часа подряд суровые китайские
небеса извергали мне на голову тонны воды. Я стою на коленях на жёсткой циновке
под открытым небом и усердно замаливаю грехи. Хотя, если бы я действительно
молилась и раскаивалась, то, возможно, небо и сжалилось бы надо мной. Но я стою
и размышляю о том, что надо было дожать утром этого труса Доминика и вкусить
запретный плод. Тогда бы я не зря сейчас получала кару небесную.
Спасибо
Хенгу, что не догадался меня голой к столбу привязать или коленями на горох
поставить. Правда, я и на циновке себе уже всю кожу стёрла. Но это ерунда, лишь
бы только Доминик не решил меня спасать. Надеюсь, что старик не пустит его на
свою территорию, и парень не увидит меня в таком жалком виде.