Но что-то делать было нужно. Бедняге наверняка несладко. Вот
только подходить к нему мне было боязно. Я тщательно присмотрелась
к пострадавшему.
Мужчина, насколько я могла судить, одет так же необычно, как и
я. Обтягивающие брюки, белая свободная рубашка. Рядом с ним на
земле лежал большой деревянный лук. И что-то мне подсказывало, что
это была не бутафория, а смертельно опасное оружие.
Я тихонько ойкнула.
Он открыл глаза и посмотрел на меня.
Это был удивительный, глубокий и всепоглощающий взгляд. А вместо
зрачков – язычки ярко красного пламени. Они горели, пылали,
кружились, завораживали, но очень быстро тускнели и замедляли свой
танец.
«Если глаза – это зеркало души, то, что за душа у этого
человека?» – пришла странная мысль.
Незнакомец попытался что-то сказать. Его губы шевельнулись
несколько раз. Но все было тщетно. Ветер относил слова в сторону, и
нельзя было услышать ни звука. Это отняло у него последние силы.
Огненные глаза закрылись, и его голова упала на траву. Только ветер
продолжал трепать длинные белоснежные пряди волос.
Страх за чужую жизнь перевесил панику, и я хотела броситься к
нему. Но тут заметила кое-что в руках, что заставило меня
остолбенеть.
В одной руке у меня был лук. Не такое большой, как тот, что
лежал около незнакомца, но более изящный. А в другой руке была
зажата стрела с зеленым оперением и фиолетовым колечком у его
основания. Точно такая же стрела была в груди у раненого. Я
огляделась еще раз, вокруг не было ни одной живой души, что
позволяло сделать вывод, стреляла именно я. Но как такое могло
произойти?! Этого просто не могло быть!
Незнакомец не шевелился.
«Неужели он умер? Я убила его?!» – эта мысль повергла меня в
шок.
Я убила человека!
В моей душе разыгралась настоящая буря. Мысли неслись с
неимоверной скоростью, сменяя друг друга.
Как я могла? За что? Зачем?
Я ясно представила себе, вот он только что ходил, говорил,
дышал, а спустя мгновение уже лежал без движений на твердой
каменистой земле. Его тело еще совершенно такое же, как минуту
назад, но это всего лишь «тело». Душа, сознание или что-то еще, то,
что делает живое существо живым, навсегда покинуло эту оболочку. И
виновата в этом я!
Да какое я право имела, на то, чтобы этот несчастный лишился
самого драгоценного – жизни? Никогда больше этот стройный юноша не
оседлает лихого жеребца и не промчится на нем, обгоняя ветер.
Никогда его ловкие руки не поднимут лук, и меткий глаз не выберет
цель. А я буду продолжать жить, как ни в чем ни бывало, будто и не
стало по моей вине в этом мире на одного человека меньше.