А он сначала расширил глаза и отшатнулся, словно увидел призрак, а затем мотнул головой, потер пальцами уголки глаз и сказал приветливо, вежливо и убийственно отстраненно:
— Вы Александра? Здравствуйте, Саша, я Роман.
Она стояла и беспомощно смотрела на него, и даже сил поздороваться не было. Он заметил, наклонился и спросил довольно участливо:
— Что с вами? Вам плохо?
«Нет, мне не плохо. Я всего лишь умерла. Снова». Но смогла взять себя в руки и отошла от порога, приглашая его войти.
— Нет. Вам показалось. Идите, Илюша там, он спит.
Роман прошел в комнату и остановился, глядя на сына. А Саша смотрела на Романа. Он изменился, морщинка между бровями залегла глубже, лицо стало жестче, но двухдневная щетина делала его похожим на того Робин Гуда, в которого она влюбилась когда-то до потери пульса... Сашка едва удержалась, чтоб не провести по ней кончиками пальцев.
Он рассматривал спящего мальчика, а затем наклонился к ребенку, собираясь взять его на руки.
— Как вы его повезете? — голос все еще предавал ее, срываясь в самый неподходящий момент. — У вас в машине есть кресло?
Тот выпрямился и растерянно посмотрел на Сашу.
— Нет, оно в гараже, я снял его перед поездкой. Может… Может, вы с нами поедете? Я потом вызову вам такси? — он с надеждой смотрел на нее, но Саша покачала головой.
— Я не могу оставить дочь одну.
— Извините, я не подумал… Даже попросить некого, наша няня в больнице. Ему завтра в садик, мне на работу…
— А мама Ильи? — она сама не поняла, как у нее вышло спросить и не заискрить.
— Моя жена за границей, — он ответил очень холодно, а Сашка готова была расхохотаться. Над собой. «А ты на что надеялась? Что он скажет с грустью: «Я вдовец»? Или «Мы живем одни»? Ты правда так думала? Трижды дура!».
— Вы можете ехать, Роман, — она уже почти справилась со своим голосом, — пусть Илья спит, завтра я отведу дочь в садик и привезу его, куда скажете. Правда, моя машина на СТО, но я возьму такси.
— Нет, я обещал сыну, что приеду за ним, я стараюсь выполнять то, что обещаю.
Сашка была рада, что он не слышал гомерического хохота, который звучал у нее внутри. Все равно это ничего не изменит. А он снова наклонился над мальчиком, и тогда она с изумлением услышала собственный голос:
— Если хотите, можете остаться, ложитесь здесь с Илюшей, а я пойду к дочке.