«Истерики нет, даже шучу» – мысленно отмечаю этот позитивный
факт.
Иду к зеркалу, качаюсь с непривычки, ноги ватные, чуть не упал.
Постепенно тело привыкает к сознанию и до зеркала я дошёл уже
уверенно. Вглядываюсь, и понимаю, что смутно знаком с этой
физиономией, но пока вспомнить не могу. Парень лет пятнадцати, не
спортсмен, но и не задохлик, не урод, хотя лицо интеллектом не
обезображено. Это я – теперь он? Путается подсознание. Ещё раз
проверяю мужское хозяйство, вроде не меньше моего бывшего. Иду
назад к кровати, уже увереннее, сознание управляет телом с каждой
секундой всё лучше.
«Инопланетяне, твари!» – решил я про себя.
Что мы имеем? Эти гады существуют! Хотя голос в голове был мне
понятен, может это какие хитромудрые потомки? И что такое
мир-дублёр? И вообще для чего меня засунули в это тело? Есть
хорошая новость – я теперь лет на тридцать-сорок моложе! Это
отлично, жизнь, как вы помните, я любил. Только, кто же я? И
главное – где? Стал искать любые вещи, которые могут мне указать на
факты моего попаданства. Взор падает на плакат с футболистами. Год
тысяча девятьсот восемьдесят третий, а плакат как новый. Не может
быть! Я опять в СССР?
– Толян! – слышу истошный крик с улицы. – Толян! Толян!
Тело моё на «Толян» откликается. Решаю наконец выйти из своей
комнаты в проходной зал и сразу натыкаюсь на пьяного мужика,
спящего в соседней комнате на диване. Мужик здоров, вонюч и
волосат. Проходная комната выглядит также по-совковски убого, но
если подходить к обстановке в ней по меркам СССР, то даже богато.
Один пузатый тройней цветной телевизор чего стоит! Выхожу на
крыльцо, оставляя по левой стороне неосмотренную кухню. В сенях
надеваю удобные галоши. На улице цветет весна, я во дворе дома,
вижу полуразобранный мотоцикл «Восход», туалет типа сортир и сарай,
крытый железом. Тут же во дворе виновато ластится ко мне огромный
белой масти страхолюдный пёс на цепи.
– Фу, Снежок! – отмахиваясь машинально от его слюнявых ласк, иду
к высокому забору, вернее к калитке.
«Собака меня узнала, а я вспомнил её имя» – стрельнула
мысль.
Открываю калитку и всё в моём сознании встало на свои места.
Во-первых, я увидел своего бывшего одноклассника, только не
огромным толстяком, каким я его видел год назад на встрече
выпускников, а тощим подростком лет пятнадцати, и, во-вторых, пацан
с улицы обрадованно произнёс мою фамилию.