– Мы прошли внешний круг и теперь подходим к якорю. Я
чувствую узлы, – ответил старший ловец, чьим сновидением была
гигантская летучая мышь. – Экономим силы, не расходимся.
Они потратили очень много эфира, чтобы найти проход.
Самое обидное, что стоило им оплести целый квартал этого города,
как он отсоединился от якоря, растворяясь в калейдоскопе. Ловец
готов с легкостью отрывать целые пласты своего труда, лишь бы не
дать никому его захватить. Расточительно, но разумно. Благо они
успели перебраться на основную часть, пусть и потеряли десять
человек, чьи сны растаяли вместе с отвалившимся куском.
Теперь их ждет откат с повреждением эфирных каналов,
но для путников это всего лишь головная боль, мигрени и слабость на
пару дней. Переживут.
– Похоже, ядро здесь, – кивнул третий ловец на
здание из белого кирпича. – Отсюда фонит эфиром.
– Это может быть ловушка, – сказал повелитель летучих
мышей. – Не стоит его недооценивать.
– Брось, запутать он нас не смог, а от любых
защитных сновидений мы отобьемся.
– Он повелевает кошмарами, не забывай об
этом.
– Справимся.
И ловец носорогов толкнул дверь. Впрочем, первым
заходить он не собирался, пропустив воинов. Вскоре оттуда раздался
удивленный голос, позвавший ловцов.
– Что там? – спросил один из них, оглядывая ряды
скамей и какой-то алтарь в конце.
– Вот, – кивнул солдат на стену.
Все уставились на белоснежный кирпич, по которому
струями стекала красная краска. Или вовсе не краска. Тем не менее,
на общем языке, символы легко складывались в слова, которые не
внушали оптимизма.
«Добро пожаловать, начинайте мучительно страдать. В
крайнем случае, воспользуйтесь запасным выходом путем массового
самоубийства».
– Да что он о себе возомнил, – прорычал ловец в
ушастом шлеме, который один раз уже чуть не умер от этого мерзкого
ловца. А ведь тот даже не был мастером снов.
– Смотри какой миленький, – раздался умиляющийся
голос одного из воинов, оставшихся сторожить вход.
– Не трогай, это может быть опасно, – одернул
его другой.
– Да брось, ты что, кроликов боишься? Совсем
сбрендил?
Через мгновение раздался истошный крик, перерастающий
в захлебывающиеся звуки. Бойня началась.
Очнулся я не в каких-нибудь пыточных, как ожидалось,
а в огромной трехместной кровати с шелковыми простынями. Даже не
привязан ни к чему, удивительно.