Могу привести в пример только
историю с нападением Наполеона. Он, понимаешь, писал царю
Александру учтивые письма, да приглашал его вместе поучаствовать в
походе на Индию, а сам собирал силы. И ударил неожиданно. Русское
войско в это время оказалось разделённым на две большие армии. И ни
одна из них не решилась атаковать французов. И правильно сделали!
Смели бы французы любую из этих хилых армий в момент. А Наполеон
ускоренным маршем рвался к Москве. Русским пришлось так же
ускоренно отступать параллельным курсом. Только под Смоленском наши
армии соединились. Только там дали первый серьёзный бой. По целому
ряду причин Смоленск пришлось оставить, и наши отступали, пока не
нашли выгодное место. Возле самой Москвы. Под Бородино. На моей
памяти, это единственный случай, когда наступавшие вынудили
оборонявшихся дать бой не на том поле, где хотели бы оборонявшиеся.
Я имею в виду, первый бой.
Горюн с любопытсвом смотрел со шкафа
на Романа Викентьевича. Не знаю, что он понимал своими кошачьими
мозгами, но слушал не отрываясь.
- Вот видишь! – укорила я Кольцова,
– Тут ещё думать и думать, а ты «пошли!». У нас преимущество в том,
что мы можем собраться в любое время в любом месте. Кто отличит
нашего боевого гнома от обычного рудокопа? Кто разберётся, летит
фея к месту будущей битвы или лечить больного телёнка? Значит, мы
можем опередить врага?
- Нет! – припечатал Роман
Викентьевич, – Повторяю для тугодумов: это можно было бы
провернуть, будь то поход. Когда счёт воинам идёт на единицы. А
когда на войну идут тысячи гномов, в касках и с боевыми топорами,
никто их за рудокопов не примет! И тысячи фей не могут лететь
лечить одного телёнка. И тысячи гоблинов, в доспехах и с копьями,
никто не примет за группу финансистов, желающих отпраздновать
открытие нового банка. Нет и нет!
- Мне надо об этом серьёзно
подумать! – заявила я.
- Вот по пути и подумаешь! – отрубил
профессор Кольцов.
- Сдаёшься? – в который раз
предложил Гарик.
Сегодня – вы только
подумайте! – он покинул своё любимое кресло-качалку. Сейчас он
сидел за столом и рубился с Фунтиком в «чапаевцев». Положение
Фунтика, признаться, было безнадёжным. Гарик прошёл уже и
«пехотинцев», и «матросов», а теперь уверенно шёл на середине доски
с «броневиками». Футник же, если и сдвигался когда на пару клеток
вперёд, позже был вынужден отступить под ударами
врага.