- Где ты была? – поинтересовался отец, накидывая мне на плечи
пелерину. – Я тебя не видел.
- Здесь, - растеряно ответила я. – В салоне, с молодежью.
- Не ври отцу. Я тебя не чуял.
Я замерла испуганно, сердце застучало об ребра.
- Пить меньше надо, - прошептала еле слышно.
- Может и так, - согласился отец.
Пронесло!
С его величеством мы виделись еще дважды: на семейном вечере во
дворце в честь дня рождения дядюшки Кирьяна (там только и удалось,
что украдкой соприкоснуться пальцами) и на балу, устраиваемом
семьей Цукерингов. Оттуда я убежала в парковый лабиринт. Холодный,
с голыми ветвями, мокрыми от утреннего дождя лавками… идеально для
свиданий. Поговорить, разумеется, не удалось. Да и не до разговоров
было.
Иногда мне казалось, что я вовсе не живу, а сплю постоянно.
Единственные минуты жизни были рядом с ним. Иногда, напротив, наши
свидания казались ночным кошмаром, тем более, виделись мы всегда в
темноте. Я всё больше боялась разоблачения и, в тоже время,
растущая луна не давала мне покоя. Мне хотелось, чтобы поцелуи были
жарче, руки смелее, тела ближе.
- Я хочу, - шептала я бесстыже, прижимаясь к Эстебану.
- Чего ты хочешь, радость моя?
- Вас… тебя!
- Завтра… - наконец произнес он. – Завтра приходи к западной
калитке в полдень.
Я счастливыми глазами смотрела на своего короля. Завтра!
Уйти из дома в полдень оказалось до смешного просто. Маме я
сказала, что иду к подруге, отца не было дома. У западной калитки
меня встретил мужчина в черном плаще, скрывающем лицо. Смешной!
Неужели я не узнаю его запах? Его величество провел меня через сад
в маленький летний павильон со стрельчатыми окнами и красной
крышей. Внутри горел камин, был накрыт столик на двоих, ласково
светили свечи. Бархатные портьеры задернуты, создавая мягкий
полумрак. Я скинула тяжелый шерстяной плащ, оставшись в весьма
фривольном платье.
О, разумеется, у меня не было вызывающих нарядов! С низким
вырезом – были, с открытыми плечами тоже. Но если не надевать
нижнюю сорочку под строгое синее платье, в котором я, признаться,
выглядела как ученица монастырского пансионата, вырез получается
очень рискованным. И эта шнуровка на голой спине – она должна
выглядеть соблазнительно. Во всяком случае Стефа, помогавшая мне
выбрать столь провокационный наряд, сказала, что я потрясающая, и
будь она мужчиной – непременно бы соблазнилась.