— Наверное и расплачивается, — намекает на грязное.
Меня кипятком пронимает до пят. Я многое с Соней хочу сделать. Внезапно накрывает мыслью, что я и не переставал ее хотеть.
Хочу до сих пор. Что за напасть… Но ни разу не перешел черту.
Не желаю, чтобы кто-то другой думал, будто место в моей компании она получила через постель!
— Я с ней не сплю. Просто Соня не чужая, росла в одном доме с моей дочерью… Я не мог остаться в стороне, когда все в ее жизни полетело к чертям, взял на работу по доброй памяти.
Делаю вид, что долг высчитываю из заработной платы Сони, даже контракт составил. Там сумма сильно занижена. Я вытряхнул немало и дал на лапу всем, кому только мог, чтобы Соню не обвинили в том, чего она не делала.
Неблагодарная мартышка даже видеть меня не хотела. Заставить ее расплачиваться по долгам было единственным вариантом, при котором я мог бы присматривать за ее жизнью и знать, что она не голодает, не вляпывается в неприятности…
Сумму в контракт я поставил смехотворную — для себя, от балды. Но весомую — для нее.
Знала бы Соня, что я даже эти крохи ей возвращаю с премией.
Она и не догадывается об истинном положении дел…
Нос задирает повыше, думая, что справляется на отлично…
— А что во-вторых?
— Не понял.
— Ты сказал, во-первых, все не так. Она не твоя любовница. Что во-вторых? — настойчиво спрашивает Матвей.
— Уже не помню. Меня твое мнение из колеи выбило.
— Так значит, Соня в твоей постели не бывает? — уточняет Матвей.
Слишком заинтересованно он это делает.
Настораживаюсь.
Собственник в душе, я хочу поставить клеймо принадлежности себе на Соне.
Но не хочу, чтобы Матвей думал о Соне плохо.
Чтобы не было плохих слухов и репутация была не опорочена, отвечаю, как есть.
— Я не спал и не сплю с Соней.
— Ну да, кажется, у тебя невеста нарисовалась. Все серьезно?
Киваю неопределенно.
— Хорошо, — соглашается Матвей. Улыбается чему-то, добавляет. — Не переживай, в офисе я ничего мутить не стану.
Выдохнуть спокойно не успеваю. Слова Матвея заставляют напрячься.
— То есть… — настораживаюсь.
— Если ты с Соней ничего не мутишь, значит, я могу пригласить ее на свидание, — неожиданно заявляет Матвей.
Стул подо мной едва ли в ад не проваливается.
Я ничего перед собой не вижу, все ориентиры теряю, а Матвей тем временем продолжает, как ни в чем не бывало: