Мы молчим. Тишина начинает давить на виски, после чего подруга, наконец, произносит:
— Я что… сказала ему «молодой человек»? — она морщится как квашенный помидор и смотрит на меня так, что я просто не могу сдержать смешок. — А еще попросила извиниться за моральную травму? — ее глаза расширяются от ужаса, а через минуту мы уже смеемся, как две ненормальных.
Я держусь за живот, а Дашка буквально валится на стол и лежит на нем, дрожа от смеха. Когда мы прекращаем смеяться, чай уже остывает.
— О какой помощи шла речь? — осведомляется подруга.
— Это долгая история…
Естественно, мне приходится рассказывать все, потому что Дашка, как оказывается, никуда не спешит и готова выслушать. Я говорю и говорю, повествуя подруге о том, как прошла наша сегодняшняя встреча с Кириллом. Я передаю все в мелких подробностях и вздыхаю.
— И что? — тут же реагирует Даша. — Ты собираешься оставить все так, как есть? И не будешь добиваться Мирона?
— После того, что я видела в ванной — точно нет.
— А что ты видела? — тут же интересуется Даша.
— Ну он же… — я запинаюсь, и подруга продолжает за меня.
— Божественный, — мечтательно протягивает она.
— Чего? — я не могу согласиться с ней.
Нет, тело у него, конечно, нереальное, но член… да как с таким вообще живут?
— Он божественный. Мудак, конечно, но, если Мирон такой же… — мечтательно тянет подруга.
— Я сразу умру, — стойко говорю я. — Ты видела габариты… там? Куда это в меня поместится? Я маленькая, худенькая, мне такие члены не по размеру.
Дашка смеется и крутит пальцем у виска, намекая на мою умственную несостоятельность.
— Дура ты, Князева. Не верь тем, кто говорит, что не в размере счастье. В нем. В нем счастье. Зато ты почувствуешь каждый миллиметр и точно кончишь, а не как я с Бортниковым, — она морщится и вздрагивает.
Дашкину историю потери девственности я очень хорошо помню. Именно после нее я решила, что если когда-нибудь и сделаю это, то только с тем, у кого много опыта. И вот после сегодняшних слов Кира я начинаю сомневаться в том, что Мирон вообще в курсе, как обращаться с девственницами. Подумав об этом, только еще больше убеждаюсь в том, что мы с ним не пара.
— Спасибо тебе, Даш, что заступилась перед сестрой, — произношу я, игнорируя ее напоминание о Бортникове.
— Пф, — фыркает подруга. — Она иногда забывается.