- Почему не укладывается, - вдруг задал вопрос Синица.
- Ну не знаю… Он такой богатый, представительный, красивый в
конце концов… Хотя… Анька наша тоже девчонка классная. И достойна
самого лучшего. Наверное, ты прав – они вполне могут быть вместе.
Наконец-то подруга выберется из этой нищеты и заживет
по-человечески…
Парень отложил пиццу и посмотрел на меня долгим проникновенным
взглядом, словно на что-то решаясь. А потом вдруг заговорил.
- Светлана, - меня аж покоробило от этого обращения, никогда он
так меня не называл, и сейчас почему-то появилось нехорошее
предчувствие. – Ты знаешь, что я давно влюблен в твою подругу.
Вчера я подумал, что любовь прошла и мне показалось на минуту, что
у нас с тобой что-то могло получиться. Но я ошибался. Я тебя не
люблю. Я люблю только Аню. Но она меня не любит, поэтому я не буду
больше мучать ни себя, ни её, ни … тебя. Я уезжаю. Прости меня,
может когда-нибудь еще увидимся.
Он посмотрел на меня в последний раз, а потом встал из-за стола
и вышел.
Это какой-то дешевый фарс. Всё это неправда. Не может быть
правдой… Синица так не поступит со мной. Он ведь не это хотел
сказать, я чувствовала…
У меня не было объяснений его словам. Всё звучало так
искусственно, но и так больно било наотмашь. Он произнес то, что я
всегда боялась услышать от него. Синица попал в цель с одного
удара…
Придя домой, я поняла, что Синицу я здесь уже не увижу. Он всё
сказал, что хотел. Очевидно было, что он сразу после нашей встречи
приехал и наспех собрал чемодан. Вещи, которые были в шкафу и на
балконе пропали, а вот на сушке так и остались висеть две его
футболки и домашние шорты, которые я развесила сегодня после обеда
и они были еще влажными.
Я села на диван, в сотый раз
прокручивая в голове его слова, но услышала звук сминаемой бумаги
под своей пятой точкой. Привстав, понимаю, что села на какой-то
листок, которого тут явно не было перед моим уходом.
Держу в руках бумагу, сложенную
вчетверо, и начинаю тихо заливаться слезами. Точно такую же записку
я держала в руках семь лет назад… И она стала отправной точкой в
моей жизни, разделив её на ДО и ПОСЛЕ.
Не потеряй я письмо в тот день,
наберись смелости и расскажи подруге всё, что знаешь, признайся, в
конце концов во всём Синице не спустя 7 лет, а тогда, в девятом
классе… Всё могло бы быть иначе. Они были бы счастливы с Анькой. И
он бы не уехал…