Не думать! И не вспоминать.
- Впрочем, не такая уж ты и дурнушка.
Иден - еще бесцветнее. У нее даже твоих зеленых глаз нет… Натирайся
и слушай! – резко оборвала Карлотта собственные излияния. Резко и
сухо. – Есть лишь один человек, к кому я могу тебя направить. У
него хватит влияния что-то для тебя сделать. Хватит даже сейчас.
Здесь его двоюродная внучатая племянница, вы с ней похожи. Разница
- в цвете волос и оттенке глаз. Но космы в черный цвет тебе любой
куафер перекрасит. А там и сама научишься. Ты приедешь к нему. И он
выдаст тебя за племянницу.
Кто, куафер?
Хватит ехидничать, Ирия Таррент.
– Зачем ему это? – дочь в упор
взглянула на мать, втирая жир в руки и плечи.
Нож всё же слегка зацепил. И
кровоточащий порез чуть выше локтя не нашел другого времени, чтобы
тупо заныть.
Ничего, от царапин не умирают.
Умирают от другого.
– Он мне должен, девочка моя! –
усмехнулась Карлотта. – И очень много. А уж как заставить его
помочь – найдешь способ сама. Со мной-то получилось. Но, кроме того
– он еще и мой двоюродный дядя.
– Да кто он?
– Герцог Тенмар.
Герцог Ральф-Луи-Эжен Тенмар! Отец
Анри! Мать отправляет Ирию к отцу Анри!
А зачем его «заставлять»? Он ведь
наверняка благородный человек...
– По жестокости Ральф Тенмар поспорит
с Бертольдом Ревинтером. – Карлотта будто прочитала мысли дочери. –
Опять сочиняешь благородных рыцарей?
Ирия к нему не поедет! Выбраться бы
на свободу – и поминай, как звали.
– Меня могут увидеть те, кто знают
его настоящую племянницу.
– Ты тоже - «настоящая», –
усмехнулась мать. – Мы с ним в родстве, забыла? Просто в более
дальнем. А Ирэн Вегрэ не знал практически никто. Ее родители
безвылазно кисли в поместье и не слишком привечали гостей. А после
их смерти герцог Тенмар сразу отправил Ирэн в монастырь. Прямо из
родительского дома.
Спокойно, Ирия! Хотя попробуй тут не
выдай себя - услышав свое новое имя.
– Конечно, не слишком приятно стать
из графини баронессой, – по-своему поняла ее замешательство
Карлотта. – Но придется потерпеть, – она придирчиво оглядела дочь в
мужской одежде.
Повезло, что прибывший сюда в этом
костюме леонардит был или подростком, или очень хрупким юношей.
Иначе Ирию вмиг выдала бы мешком висящая одежда.
– И еще штрих. Потом отрастут. Но
поедешь ты в мужском камзоле, так что...
Да сколько всего умещается под
бесформенной монашеской хламидой?