Уже можно разглядеть красноватые
отблески костров. И силуэты людей на берегу. Но не у самой
кромки.
Да и голоса - половина женских. Вряд
ли это - солдатский или леонардитский отряд. А в аббатстве не
светится ни одно окно. И не бьет тревогу монастырский
колокол...
– На дно, дура-девка! – вполголоса
прошипел немолодым мужским голосом «проводник». Все-таки спаситель.
– Банджарон не выдадут, но и им лишнее знать незачем.
Ирия поспешно рухнула обратно на дно.
И на сей раз не сдержала клацанья зубов.
Что с ней сталось бы - не натрись она
жиром? И не снабди ее этот рыбак – а кто же он еще? – сухим
плащом?
На берегу жжет костры табор
банджарон. Это хорошо, это - не солдаты.
Рыбак не собирается выдавать беглянку
леонардитам – тоже хорошо. Просто замечательно!
Творец и все голуби его, как же
холодно!
2
– Когда посылаешь зов - не жди, что
придет именно тот, кого звала. Прийти может тот, кто ближе.
В черных глазах немолодого рыбака -
блики спасительного огня. Веселое пламя уютно трещит в печке,
согревает охотничью избушку. И ее обитателей. Хозяина и гостью.
Именно здесь, в миле от деревни, и
предпочитает жить неведомый спаситель.
Он назвал лишь имя – Джек. Сколько
ему лет? На вид возможны и сорок пять, и шестьдесят.
Странно темноволосый, темноглазый и
смуглый для северянина. Выдают лишь руки – мозолистые, с
загрубевшей кожей. Действительно - рыбак. И долго жил на севере
среди морозов. Но вот где родился – один Творец знает.
А Ирия не собирается интересоваться.
Если у Джека (или не Джека) какие-то мрачные тайны в прошлом
(девушка усмехнулась собственному воображению) – тем лучше. Не
будет лезть в ее секреты.
Впрочем, себя она не обманывала: у
нее «дворянка» написано на лбу. И на худощавой, никак не
крестьянской фигуре. И на белых руках, непривычных к черной работе.
А уж особенно - на тонких хрупких пальцах. Сразу видно, что Ирия
могла вязать, вышивать, фехтовать, но никак не
мыть-стирать-полоскать - в ледяной воде.
Да и мало какая девица из
простонародья решится волосы остричь. Их же только «порченым
девкам» корнают - если какая попадется.
«Порченым»… Таким, как Эйда.
В сон Ирию клонило еще по дороге к
избушке. А уж здесь – от тепла, горячей воды и подогретого
деревенского пива... Борясь с неодолимой дремой, девушка
прислонилась виском к нагретому печным жаром дереву стены.