Юноша, шатаясь как лунатик, шагнул в
коридор. Бездумно двинулся вперед…
И остановился.
– Я сам…
Храбрая спасительница взяла на себя
самое страшное. Открыть дверь.
Потому что слуги не могли убить лорда
в запертом изнутри кабинете. А потом пройти сквозь
стены.
И закрыть дверь они не могли. Ключи
есть лишь у лорда и леди.
Взяла ли Полина связку? А если
заскрипит замок?!
Леон рванулся назад, но на пути
столкнулся с возлюбленной.
– Уже всё! – прошептала она, запирая
спасшую их потайную дверь.
Юноша успел сделать лишь два шага,
когда в кабинете послышался шум. А затем - вскрик.
Творец милосердный, они едва
успели!
Ужас приковал к месту. И внезапно
нахлынула слабость. Ноги налились свинцом....
– Быстрее! – Полина почти тянет
отцеубийцу на себе. – Быстрее – или всё зря! Еще
чуть-чуть, Леон. Потерпи, мой хороший…
В покоях мачехи он бездумно опустился
прямо на пол. Она сама вернула гобелен на место.
– Леон, помоги, – молодая женщина
опустилась на колени. Как всего час назад - он сам... Быть может,
на том же месте! А Полина уже скатывает ковер. – Завтра вынесем из
замка - вместе с одеждой. Теперь ты должен переодеться, и я - тоже.
Вдруг всё-таки попала кровь? Вот так... и сюда.
Матушка говорила, этот сундук не
открывали лет сто. Даже ключ давно потерян.
Значит, не потерян...
Ковер перевалился через край с глухим
стуком. Как земля - на гробовую крышку.
– У меня есть одежда Эдварда. К
счастью, вы носили одни цвета.
Он тоже это говорил. Когда…
- Теперь это нас спасет. Отвернись. Я
тоже отвернусь.
Так они и раздевались – спиной друг к
другу. Будь это часом раньше – Леон не удержался бы оглянуться. Но
весь этот ужас выжег даже желание.
Юноша вяло скинул окровавленную
одежду, натянул отцовскую...
Ветер воет в ставнях. А в тон ему –
волки. Их голоса уже не мерещатся.
А судя по крику - тело
нашли.
Непонятно, как выбираться из покоев
Полины незамеченным. Но об этом Леон думать не в состоянии. Как и о
чём-то другом...
Сейчас же сюда кто-нибудь придет!
Творец милосердный, спаси и помилуй!..
– Леон!
Он обернулся.
Мачеха уже полностью одета. Не в
пеньюар, а в домашнее платье. Не голубое - его любимое, а
тёмно-бордовое. И сверху – темная накидка. Почти траур.
– Быстрее!
Ее одежда полетела в сундук, его –
следом. Полина вмиг провернула ключ и сунула глубоко за корсаж.