Ах да! Он должен был поговорить с
отцом.
Но лорду Тарренту вчера
нездоровилось. Он и сейчас - явно не в себе. Еще бы! День - хмур с
утра. За окном сходит с ума ветер. Значит, конная прогулка
отменяется.
И за что эту залу прозвали Светлой?
Здесь солнца не бывает!
Протянув изящную руку к почти
нетронутому бокалу, Полина подняла взгляд от тарелки. И застенчиво
улыбнулась юноше.
Душу омыло теплой волной. Есть
солнышко в этом замке, есть! И светит для одинокого сердца
Леона!
Жаль, сам он может лишь слегка
улыбнуться в ответ. Вдруг отец заметит? Или Ирия!
Всё, на что имеет право пасынок, –
это подлить мачехе вина, протянуть блюдо с фруктами, подложить мяса
или овощей. Но ест она так мало, что и это не требуется.
А вот Ирии не мешало бы не тащить
вторую добавку. На глазах у всех. Вчера за ужином слопала почти
столько, сколько сам Леон. А он все-таки мужчина!
Не можешь есть, как положено леди, -
добирай за закрытой дверь. Но не позорься при всех. Сестрица вообще
– дама или как? Хотя глупый вопрос. Дама за столом всего одна.
Сегодня на мачехе (и как же трудно
даже в мыслях называть ее этим чужим, безликим словом!)
небесно-голубое шелковое платье. Это Ирия и Эйда одеваются в
дурацкие серые тряпки фамильных цветов. В таком виде и к общему
столу притащились. А у Полины – безупречный вкус.
Впрочем, костлявую фигуру средней
сестрицы не спасет никакой наряд. Хоть лучший в подзвездном мире. А
хрупкая, светловолосая, голубоглазая Полина в любом, самом скромном
платье - настолько совершенное создание!
И за что стареющему, махнувшему на
всё рукой лорду Тарренту такое сокровище? Он всё равно никогда не
сможет оценить Полину по-настоящему! Ее красоту, ее нежность, ее
ум… Ее жертву, наконец!
Выйти замуж за опального изгнанника –
это ведь дорогого стоит, разве нет? Так почему он позволяет Ирии
так смотреть на его любимую женщину? Другой отец
давно приструнил бы дерзкую, неуправляемую девчонку, напрочь
забывшую свое место!
Когда хозяин занят чем угодно, кроме
дома – даже собаки и кошки наглеют. Что уж говорить о вздорных
дурах? Но Эдварду Тарренту плевать на всё!
Ветер за окном мерно воет. В такт
печальным мыслям. Там, за окном – серые поля. А дальше – мокрый
лес.
Пустота. Одиночество…
Тоска! А с единственной родной душой
нельзя и словом перемолвиться. Потому что бдит тощая злющая ворона,
по недоразумению родившаяся сестрой Леона.