Представив круглого мужчину, которого я встретила тогда у секретаря, танцующим на преподавательском столе, я зашлась новой волной смеха. Даже начала икать. Вот уж шалость так шалость!
С трудом поборов приступ веселья, смахнула слезы из глаз и уточнила:
— А как же сами Фар и его подельник? Их же тоже должно было зацепить?
— Приняли антидот. Но и это не все...
Я даже икать перестала от удивления. Что можно было сделать еще?
— Они... подожди-подожди… — Элли все еще сотрясалась от беззвучного смеха. — Они записали происходящее на визуал-шар и пустили трансляцию по всем аудиториям!
Меня скрутил новый приступ смеха. Ну дают! Такую бы изобретательность да в нужное русло!
— Кажется, теперь я поняла, почему они тогда сбежали от преподавателя, — после нескольких успокаивающих вдохов заметила я.
— Не думаю, — хитро прищурилась Элли.
Я хотела снова возразить, поэтому рассказала соседке про то, как Фар меня снес в том злосчастном коридоре. Но Элли лишь покачала головой.
— Ты знаешь не все. Они бежали не от наказания за провинность.
— Но отчего же? — нетерпеливо перебила соседку.
— От гнева преподавателя, конечно. Но не столько за саму шалость, сколько за уничтожение единственной улики.
На мой молчаливый вопрос Элли ответила:
— Флакон. Они уничтожили осколки флакона с остатками зелья, которые Магистр Зельеварения принес секретарю в качестве улики.
— Оу! — только и оставалось произнести мне. — Смело. Но... ведь были свидетели... Зачем улика?
— Дело в том, что Фар не обычный лернант, — заметила Элли, снова разжевывая для меня очевидные вещи. — Он — племянник королевы.
— Оу... — вот тут до меня начал доходить смысл слов Фара, оброненных в беседке. Он действительно мог делать, что пожелает. Это многое объясняет в его заносчивом поведении.
Драгхл! Уж лучше б был сыном министра какого, как Дориан. Но кровное родство с королевской четой…
Жарх, я попала!
Элиджи даже не знала, какую бурю в моей груди разбудила своим рассказом. Смеяться больше не хотелось от слова совсем. Вздохнув, я подошла к притворявшемуся спящим кучину и тронула дверцу. Мохнатик тут же отреагировал, с головой выдав себя.
— Муау?
— Ага, муау, — ответила ему, открыв решетку. — Выходи. Надеюсь, ты не станешь причиной моего исключения.
— Муау! — ответил кучин, вздернув нос.
— Боги, до чего я докатилась! — сказала с грустью и упала на свою кровать. — Разговариваю с кучином! И при этом надеюсь, что он меня понимает.