— Мог бы. Но не хочу, — Рими только что язык не показал!
Когда я снова посмотрела на соседку, то столкнулась с удивленным взглядом.
— Что?
— Кэсси, это что сейчас было?
Я пожала плечами. Но потом поняла, что соседка могла тоже удивиться тому, что Рими заговорил.
— А-а-а, ты про него? — я махнула рукой в сторону, где сидел кучин.
— С ним-то все нормально, — осторожно заметила Элли. — А вот что с тобой? Ты что, разговариваешь с ним?
Тут пришла моя очередь удивленно хлопать ресницами.
— То есть ты не понимаешь, что он говорит? — тихо спросила я, пятясь к кровати. Мне срочно нужно было опереться на что-то надежное и устойчивое.
— Ну, пока не научилась различать «муау» от «мрмау» и «мау», — с нескрываемой иронией ответила Элли.
Жарх! Это что, только я его понимаю? Представила, как выглядел со стороны наш диалог с Рими и ужаснулась: это точно тянет на проблемы со здоровьем. Мои.
— Так что, ты его понимаешь? — спросила Элли, совершенно забыв о своем внешнем виде и причине, заставившей вернуться в комнату раньше срока.
— Угу, — ответила я, переведя взгляд с соседки на кучина. Тот сидел гордой статуей самому себе: стройные лапки чинно сложены, голова с остроконечными ушками держится ровно, а небольшой нос слегка вздернут вверх. Ни дать, ни взять — король!
— Чудеса! — протянула Элли, тоже внимательно разглядывая кучина. — И что он сказал тебе?
— Что я могла бы догадаться, по какой причине ты вернулась раньше времени, — ответила я, махнув рукой на ее испачканную одежду.
— Он прав, — усмехнулась соседка. — Эх! Завидую я тебе! Это так классно, когда можешь общаться со своим питомцем!
— Так заведи себе тоже, — ляпнула я, прежде чем успела подумать. Осуждающий взгляд Элли дополнило едкое замечание Рими:
— Ну точно дурочка! Забыла, что вы обе немного... как бы это сказать... бедны?
— Я начинаю жалеть о том, что стала тебя понимать, — ответила я, массируя виски. И тут же услышала старательно сдерживаемое хихиканье Элиджи.
— Ты чего? — спросила соседку, видя, как ее сотрясает беззвучный смех.
— Видела бы ты себя со стороны! — пытаясь не рассмеяться еще больше, ответила Элли. А затем изобразила сценку по ролям:
— «Заведи себе тоже!»
«Мрау! Мау мау мрмау мау!»
«Я жалею, что стала тебя понимать».
Элли так красочно изображала меня и кучина, что в конце импровизированной пьесы уже мы обе заливисто смеялись. И только кучин смотрел на нас с явным превосходством и осуждением. Словно степенный дядюшка-покровитель, заметивший шалость маленьких девочек.