- Почему-то кажется, что
ганзейский староста воевода князь Василий Мустафаевич Казанлыков
будет против войны с ним.
- Мать…
- Вот именно. Кстати, мы
не договорили о возможном переселении сельхоз рабочих. Вы же своих
людей хотите направить?
- Да, - кивнул президент.
– А кого же ещё?
- Так вот, - Самарин
глубоко затянулся сигарой, чего обычно не делал, и сказал. – Мне не
хотелось бы, чтобы эта мозговая чума появилась в Государстве
Российском. Отравленные интернетом, телевидением и зачатками
демократии… Увольте, господа-товарищи, от такого
счастья!
Глава 2
В беседке на несколько минут повисла напряжённая тишина, которую
Самарин слушал с лёгкой улыбкой. Иногда только отвлекался, чтобы
сбить на дощатый пол столбик пепла с сигары. Увы, пепельниц здесь
не было. Андрей Михайлович не боялся, не стеснялся, и уж тем более
не скромничал – сейчас, когда карты раскрыты, он не старший
прапорщик на пенсии, и не подозрительный полковник с подаренным
званием, а представитель независимого государства, в котором
нуждаются больше, чем оно само в ком-либо.
- Чем же вам русский народ не угодил? – в раздражением в голосе
спросил министр иностранным дел. – Я много езжу по всему миру, и
имею возможность сравнивать. И это сравнение всегда не в пользу
страны пребывания.
- Тут даже спорить не стану, - кивнул Самарин. – Полностью
согласен, что яблоко, пусть даже оно кислое и червивое, по вкусу
всегда выгодно отличается от коровьей лепёшки. Только оно всё равно
останется кислым и червивым.
- Поясните свои слова, Андрей Михайлович? – Ковров снова
поправил очки. Видимо, это движение его успокаивало.
- Охотно поясню, Андрей Дмитриевич. Вот, например, наши люди из
пятнадцатого века каждую зиму, когда не пришлось хоронить умерших
от голода детей, до сих пор воспринимают как чудо господне, данное
им через посланцев божьих – государя-кесаря Иоанна Васильевича и
светлейшего князя Самарина.
- Немного нескромно, - хмыкнул от мангала Иван Иринчеев. -
Посланцы божьи… ха!
- Где-то так, да. А вот кто из вас, господа-товарищи, помнит
ледяной дождь пятилетней давности?
Помнили все присутствующие. Ещё бы не помнить, когда из-за
природного катаклизма без электричества осталась полоса длиной от
Смоленска до Казани, и шириной чуть больше трёхсот километров.
Потом на ликвидацию последствий ушло две недели, а пострадавшим
пообещали по десять тысяч рублей каждому. Не на семью, а именно
каждому пострадавшему жителю. Естественно, с компенсацией
опрокинули, обставив её получение кучей невыполнимых и унизительных
для нормального человека условий. В результате её получил лишь
каждый двухсотый, так или иначе связанный с местными
администрациями родственными или дружескими связями.