Девушка снова взволнованно зашептала.
— Так! Ты мне сперва сама очухайся. На ногах еле держишься…
Идем.
Обняв адаптку, Герман повел ее к двери. Заметил всаженную в
стену пулю, ковырнул пальцем. Покосился на разбитую плитку. Хмуро
буркнул:
— Извиняемся… Понервничала девка. Скажу своим, чтобы порядок
навели.
Он двинулся по коридору.
Вадим пошел следом. Саркастически передразнил:
— «Извиняемся»?.. «Понервничала»?.. И это все, что ты можешь
сказать? А если бы твоя подопечная на нервной почве застрелила
кого-нибудь?
— Ее зовут Лара… Не застрелила бы.
В палате Герман бережно усадил девушку на кровать, прислонил к
своему плечу. Адаптка уже будто спала на ходу — еле шевелилась,
подчиняясь движениям командира.
— Пугала вас просто, чтобы под ногами не путались.
— А по-человечески попросить не могла?
— А ты бы слушать стал? — Герман поднял на Вадима лицо. Выглядел
он неважно — осунулся, под глазами темнели круги. — Уж мне-то
сказки не рассказывай! Ты бы ей к вашему пацану и подойти не
дал.
— Она могла объяснить…
— Времени не было объяснять. И сил не было.
Герман, осторожно уложив девушку, расстегнул ее ремень с
пистолетной кобурой. Адаптка не шелохнулась, хотя Вадим был уверен,
что, коснись кобуры он или Григорий, уже валялись бы на полу.
Герман снял с шеи девушки кошелек, протянул Вадиму:
— На.
— Что это? — Вадим, брезгливо поморщившись, вытащил из
пропотевшего свертка шприц с остатками мутно-голубого раствора.
— Я так понимаю, то, за чем ходили. — Герман озирался по
сторонам. — Ларку обтереть надо… Полотенце дадите, какое не
жалко?
Вадим едва не подпрыгнул.
— Что значит — «за чем ходили»?! Ты хочешь сказать, что где-то
уже изобрели вакцину? И в шприце — именно она?!
Герман пожал плечами.
— В шприце — то, от чего пацан ваш жив. Ларка очухается —
получше объяснит, она все про прививку какую-то бормочет. Я не
больно вкурил… Так чё, полотенце-то?
Светлана Борисовна вытащила из шкафчика стопку одноразовых
пеленок:
— Вот, держи. Тебе помочь?
— Обойдусь. Спасибо.
Герман смочил пеленку под краном. Засучил на адаптке брючину,
снял с лодыжки ножны. Расстегнул ремень девушки, брюки. Бросил
Вадиму:
— Так и будешь пялиться?
— Извини, — спохватился Вадим.
Отвернулся.
Герман хмыкнул.
— Ну да… Адаптка ведь! Обезьяна почти.
— Я так никогда не говорил!
— Ты и сейчас не говоришь.