И в момент, когда я, словно ниндзя, круто отражаю его очередную атаку, так, что лезвия лязгают друг об друга, и вокруг сыпятся искры, сердце внезапно беспокойно ускоряет бег. Я вздрагиваю, просыпаюсь, а потом что-то тяжелое садится на меня сверху.
И отчаянно визжу, взмахнув руками и распахнув глаза.
Полтергейст! Тьфу! Домовой! Сейчас он начнет меня душить!
И действительно, черный силуэт кладет руку мне на шею и нежно сжимает До хрипа. А когда он наклоняется ко мне, и луна из окна сбрасывает с его лица тень…
— Придурок, ты что творишь?! — вырывается у меня.
— Телефончик верни, чудовище, — шепчет Алекс мне, едва ли не утыкаясь носом в мой кончик носа. Матерь божья, так и надуть в постель недолго!
Дыхание теплом касается моих губ, и я нервно сглатываю. Смотрите-ка, кумир миллионов сейчас сидит на мне. Жаль, что я чувствую не приступы радости и эйфории, а только тяжесть его задницы на бедрах и дергающийся глаз после такого замечательного пробуждения.
— Неа, — все же отвечаю я, — уйди, или я буду кричать.
— Будешь, — как-то больно нежно поизносит он, — ты дрыхнешь в моей постели, коза, тебя ничего не смущает?
— Совершенно нет. Это теперь моя постель, — сообщаю я, пытаясь вытащить зад из-под него, и хоть немного отодвинуться, но мои попытки ерзанья заканчивается провалом. Жрать меньше кому-то надо.
— Пиздец, — я чувствую смешок, — такой наглой девки я еще не встречал.
— Я рада! Теперь свали, пожалуйста и дай мне поспать. Я все равно не уйду. Половину дома я снимаю, — фыркаю я, — или сейчас начну плеваться, и самая ближайшая цель — твое смазливое лицо.
Давление ладони на шею усиливается, и он меня вжимает в матрас.
— Слушай, чудовище, я не люблю повторять два раза, — произносит он, — у тебя есть два варианта: либо ты отдаешь мне телефон и проваливаешь отсюда, либо , раз уж ты удачно оказалась в моей спальне подо мной, я нахожу твоему острому язычку более интересное применение, чем словесная перепалка со мной. И, может быть, разрешу тебе остаться на ночь.
Ну нифига себе. Это чем мне только что предложили рот занять?
Если он ждет, что я покраснею, захихикаю, и быстренько сверну наш разговор, убежав из комнаты, то он очень, очень, очень сильно ошибается. Потому что у меня на такие грязненькие предложения есть уже давно заготовленный ответ.