В динамике раздается смешок.
— Это не только твой дом. Половина моя. Хочешь оспорить решение суда? Вряд ли выйдет.
Я чувствую, как на губы наплывает улыбка. Кое-кого может ждать в ближайшее время охренительный сюрприз. Если, конечно, адвокаты не подкачают. Хотя, и на этот случай у меня был запасной план, но для его исполнения требовалось подсобирать доказательства.
— Твой? Дом, куда ты боишься приезжать и посылаешь своих подружек?
— Это не моя подружка, придурок, а твоя преданная фанаточка. Будешь плохо с ней обращаться, и она мигом станет антифанаткой, слив твои голые фотки из душа в сеть, — миленько сообщает эта мразь, — будь с ней поласковей. Ну или можешь просто свалить на хер. У тебя есть, где жить. Будешь передавать привет подписчикам из убитой бомжатской квартирки, полученной по завещанию.
— Тебе ни капли не стыдно, мерзость? — спокойно интересуюсь я, выслушав этот поток дерьма, — ты выросла в этой квартирке, на которую мать заработала самостоятельно и своими силами, поднимая на ноги двух детей. Я просто каждый раз думаю — у тебя нигде там внутри не екает, пока ты порешь подобную херню?
—Не екает, — ехидно отвечает она, и я слышу в трубке щелчок зажигалки, а потом шорох, — хули у меня должно екать, если хату завещали только тебе, позабыв о существовании дочери?
Я закрываю глаза. Бля, спокойно. Если ты сейчас сорвешься и покроешь ее матом — легче не станет.
— Ты, мразь, свалила в семнадцать лет хрен знает куда, и даже ни разу не поинтересовалась, как у нас дела. Ты плевала на мать, которая переживала за тебя, и прекрасно понимала, чем ты занимаешься. Ты ни разу не поздравила ни ее, ни меня с праздниками. Как думаешь, на кого в этом случае человек напишет завещание? На дочь, блядь и наркоманку? Когда я позвонил тебе, и сказал, что мать в больнице, ты даже не соизволила приехать, хотя, я предупредил, что состояние у нее тяжелое.
— Я ушла из дома, потому что мне нужны были деньги, — фыркает в ответ она,— и я была занята, когда ты мне звонил. А тебя не парило, что твоя сестра может нуждаться, когда ты начал грести бабки лопатой, нет? Мог бы позвонить и предложить! Но ты наплевал. Я и плюнула на тебя.
— Вообще не парило, тварь. Я их греб не тебе на дозу. И не на шмотки, чтобы ты могла подцепить очередного содержателя. Поэтому закатай губу. Эти деньги никогда твоими не были. И, если бы не моя оплошность, то и часть дома, который я купил, никогда не перешла бы тебе в наследство.