В ванне стоял таз с грязным бельем, пришлось аккуратно, вдоль стенки, обходить труп и выставлять емкость в прихожую. Вернулся, попробовал перевалить Лющенко в ванну, подхватив за плечи, – не вышло, тело оказалось неподатливым и громоздким. Тогда он взялся за середину – там, где, по его расчетам, должен был находиться центр тяжести. На сей раз все получилось как надо.
Затылок трупа снова издал мерзкий сухой звук, еще более громкий – теперь треснувшись об эмаль ванны. Паша почти не обратил внимания. Он обдумывал, каким инструментом лучше воспользоваться.
Следующие двадцать минут были посвящены поискам – за пять лет подзабыл, что и где лежит в квартире, да и привезенные из Казахстана вещи по приезде он распихал кое-как, без особого порядка.
…Пила-ножовка оказалась в приличном состоянии – зубья наточены, разведены. А вот нож для разделки мяса – скорее даже не нож, а тесак – отыскался с большим трудом и выглядел плачевно: тупой, на потемневшем металле проступили пятнышки ржавчины. Похоже, никто не брал тесак в руки после смерти отца – у того изредка случались кулинарные порывы, причем никаких полуфабрикатов Шикунов-старший не признавал, лишь парное, принесенное с рынка мясо. Но Паша с Ларисой питались проще: покупали котлеты или фарш, варили готовые пельмени…
Он механическими движениями гонял тесак по бруску – вжик, вжик, вжик, – а сам думал, как дико для него звучит прошедшее время: покупали, варили… Нет, к черту! Надо разделаться с этим кошмаром – и непременно помириться с Лариской. Она же умная баба, она поразмыслит и поймет, что в наше время остаться одной с двумя детьми – значит поставить крест на своей личной жизни… Поймет и вернется. Наверное, все будет по-другому, придется выстраивать отношения заново, осторожно и медленно, но…
«Но сначала надо избавиться от этой гадины!» – резко и зло оборвал Паша свои мысли. Иначе все их с Ларисой проблемы сведутся к одной-единственной: будет или нет она носить передачи в Кресты.
Он в очередной раз опробовал заточку на ногте – на совесть отточенное лезвие легко, почти без нажима срезало тончайшую стружечку. Честно говоря, и предыдущая проба была вполне удовлетворительна – но Паша продолжал точить тесак последние две-три минуты лишь для того, чтобы оттянуть момент, когда его придется пустить в ход.