— Не лечил я твоего кота, девочка, — смешливым добрым голосом
ответил мужчина. — Кот при нашей встрече был абсолютно здоров и
очень активен.
Толстячок повернулся правой стороной лица, по всей щеке
красовались четыре красные полосы.
— Твой защитник подумал, что я хочу причинить тебе вред и напал
на меня.
— Мур, как же так, — укоризненно посмотрела на кота, — сначала
бьешь, потом думаешь?
— Мр, я как ты, — он мурлыкнул?! Или мне показалось?
— Как я?
— Как ты, — кивнул старик. — Это же твой фамильяр, в нем твои
самые яркие черты усилены в несколько раз.
— Меня зовут Зик, — представился толстячок. — Я Хранитель Белой
башни.
— Вика. Еще раз спасибо. И... простите моего Мура.
Кот тем временем лежал у меня на коленях и молчал. Немым
притворяется? Или обычным котом? Так Зик уже раскусил его. Значит,
все-таки фамильяр. Мой фамильяр.
— Позавтракаешь со мной? — конечно, да! Я голодна как сто
сарацинов. Но вслух сказала, — с удовольствием.
Встала с кровати. Кот устроился удобнее и собирался, видимо,
проспать завтрак.
— Я его уже накормил, — заметил мой взгляд на кота Зик.
— Мне очень неудобно, — смущенно отвела глаза, — но не найдется
ли у вас какой-нибудь одежды?
— Конечно, — смутился и толстячок, — сейчас что-нибудь
найдем.
Штаны оказались коротковаты, будут бриджи. Широковаты — обвяжем
веревкой пояс. Рубашку завязала на талии узлом. Даа. Но все же
лучше, чем белая тряпка.
Зик уже накрыл стол. Подумала, что эта комната у него и спальня,
и столовая, и кабинет — я заметила письменный стол и несколько
книжек на нем.
Яичница, апельсиновый сок, печенье. Божественная еда.
— Кто ты, девочка? И откуда взялась под стенами моей башни?
— Я Вика, — а что я могла сказать?
Может он тоже воин Света? Хотя, если бы это было так, не сидел
бы напротив меня так спокойно.
— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
Кристалл. Выше меня. Стоял на... Нет, я не поверила глазам.
Висел в воздухе! Переливались в свете солнца острые грани. Он
прекрасен. Коснуться его показалось кощунственным.
— Ты говорила во сне, — обратился ко мне Зик, — и говорила много
необычного, ругалась на каких-то инквизиторов. Кто это кстати? Даже
на языке мертвых говорила — in vino veritas.
Наверное, про бутылку вина, оставленную в избушке,
вспомнила.
— Мертвый язык? — уточнила я.
Все-таки есть разница. Мертвый язык — это язык, носителей
которого нет в настоящее время. То есть ни один ныне живущий народ
не нем не разговаривает. А язык мертвых — это что-то из области
мистики.