Казалось бы: чего тут бояться? Миллиарды людей курят. Да, только далеко не каждый мальчик слышит от своей матери «Узнаю, что куришь, оторву язык!» Это сказала мама Димы когда-то. Он запомнил и поверил. Женщина она серьезная, решительная. Может, без языка-то и не оставила бы, но получить от нее по шее можно было запросто, и сын это прекрасно знал. В детстве, когда капризничал, ему по мягкому месту не раз крепко прилетало – аж горела кожа.
Но сам по себе этот факт, что такой смелый он стоял на балконе, курил и озирал свысока окрестности, показался тогда ему таким офигенным событием в жизни! Словно приподнялся в собственных глазах. Ну и пусть кто-то гордится разрядом в спорте. У кого-то есть собственная тачка. А у него, Димы Соловьёва, теперь взрослая жизнь началась.
С этим ощущением он прожил до зимы. Перед каникулами случилось то самое событие, которое неожиданно раскрыло передо мальчишкой странный, потаённый мир желаний и впечатлений. Случилось это под самый новый год.
По средам у 10А было длинное расписание. Аж четыре пары. Две последние – английский язык. Вела этот предмет их классная руководительница Елена Борисовна – молодая, пару лет как окончившая педагогический университет. В силу недалеко от школьников ушедшего возраста её почти не воспринимали, как педагога. В подростковом понимании настоящими учителями были историчка, например, Надежда Михайловна – дама предпенсионного возраста, строгая и властная. Или многоопытная и примерно того же возраста математичка Анжелика Петровна. Вот те – да. А Елена Борисовна… Маленькая, метр с кепкой, тоненькая, с какой-то всегда виноватой полуулыбкой на интеллигентном личике.
Правда, в классе ее слушались. Даже те, кому учиться было в лом. Видимо, боялись порушить эту субтильную красоту. Потому в тот вечер они, поворчав, что домой опять попадут поздно, собрались в маленьком и очень уютном кабинете английского языка. Послушать, что Елена Борисовна нам вещать станет. Наверное, опять какое-нибудь мировое важное событие или про очередной конкурс или олимпиаду.
Дима сразу решил: ни в чем участвовать не будет. Наелся. Стихов, например. Ни разу не оратор, рассказывать с выражением не умеет, запоминать вообще мука. Когда задали в начале учебного года «Я вас любил…» Пушкина, извёлся весь. Сколько ни старался, дальше первых двух четверостиший пробиться не мог через рифмованные дебри. Бился, как муха о стекло, а все эти «любовь ещё быть может…» Как там? Или «может быть» не давались ему, хоть тресни.