— Что такое? — спросил Дитер, а я
видел, что из его плеча торчит такой же дротик, но он его даже не
чувствует.
Я попытался показать на себе, где у
ростовщика дротик, но и вторая рука перестала меня слушаться. Дитер
уже никак не реагировал и рухнул лицом в снег, зацепив при этом
Вани.
Белого снега вокруг сделалось слишком
много, а покрытая им земля вдруг резко устремилась ко мне. Я упал,
коснувшись щекой еще не слежавшихся снежинок, но не ощутил ни
холода, ни того, как они начали таять от моего тепла. А потом мое
сознание отключилось.
— Макс... Эй! Макс! Я знаю, что ты
меня слышишь! — Трубецкой, голос которого я узнал бы из сотни
других, отвесил мне пару смачных пощечин. Только потом я начал
открывать глаза.
Расплывающееся лицо шпиона долго не
попадало в фокус. Зато он, увидев мои потуги, прекратил бить по
щекам. Чтобы настроиться и видеть четко, потребовалось несколько
минут.
Потом я обнаружил, что с подвижностью
все еще хуже. Тело я чувствовал до кончиков пальцев, а вот шевелить
ими не мог. Зато мог двигать глазами.
Я покосился на приборную панель
автомобиля, где я занимал переднее пассажирское сиденье... и меня
передернуло. «Мазда». Хотелось громко выматериться. Какого черта я
вообще делаю в своем мире??!
— Так, полегче, а то тебе еще лицо
сведет. Что с тобой вообще?
— М-м-м... а.. ы... ае? —
чувствительность постепенно возвращалась, но слишком медленно.
Павел казался озадаченным. В замке
зажигания я видел ключ, но шпион к нему не притронулся.
— Ничего не понимаю. Ни что ты мне
говоришь, ни что происходит. Но тебе вроде уже получше. Знакомый
эффект, похоже на наши дротики, — он прищурился и толкнул меня в
плечо. — Или на похмелье. Что-нибудь болит?
— Не, — промямлил я.
— Отлично, уже можем общаться. Что ты
здесь делаешь?
Я выдержал паузу, чтобы убедиться —
лицевые мышцы больше не подведут:
— Не знаю, — медленно проговорил я в
ответ. — Не понимаю.
— Что последнее помнишь?
— Ковров. Дитера.
— Куда ж тебя занесло! — выдал Павел.
— Что вы там делали?
— Не помню, — ответил я.
Только на самом деле я все помнил, но
не хотел сейчас говорить Трубецкому, зачем мы отправились в
Ковров.
— Беда, — он покачал головой. — Мне
сказали, что мой помощник будет ждать меня в машине.
— Помощник? — я на всякий случай
посмотрел на заднее сиденье. Там было пусто. — Очевидно, это я. И
зачем я тебе?