— И кем же вы работаете?
— Мы работаем на государство, — без
какой-либо подготовки сходу ответил шпион.
— А фамилия ваша, Павел? — отец
слегка прищурился, всматриваясь в лицо моего «компаньона».
— Трубецкой.
— О! О, какая фамилия! — отец немного
повеселел. — Но про работу на государство — вы ведь это пошутили,
правда?
— Да нет же, какие шутки, — вежливо
улыбнулся Павел, чем заставил моего отца нервничать. — Укрепляем
авторитет державы на международной арене.
— Знаете... — пробормотал отец, —
давайте-ка лучше к нам домой. Перекусим, а заодно и поговорим!
— Идем! — с готовностью ответил я,
потому что меня стала напрягать тема нашего разговора.
По дороге до квартиры я бросил на
шпиона еще несколько гневных взглядов, но тот лишь жестом показал,
что все хорошо. Я же не представлял, что за спектакль он намерен
устроить.
Матушка, естественно, обрадовалась
моему приходу. Но, как и отец, не выказала никакого удивления, не
спросила ни о чем — тогда как я все силы направлял на то, чтобы
придумать складную историю о сгоревшем доме.
Она накрыла на стол, не задав ни
единого вопроса — Павла я ей представил, но матушка сразу же
занялась переговорами с отцом, повергнув меня в еще большее
недоумение.
— А ты чего думал? — заметил мое
состояние шпион. — Что они сразу завалят тебя вопросами? Скорее
всего, они ничего не знают. Ты же мало общался с ними, как я понял
по твоему диалогу с отцом? Если бы знали, они бы уже спросили. Или
обрадовались, что ты жив, как минимум!
— Уверен? — с надежной в голосе
спросил я. Волновать родителей совсем не хотелось.
— Увидишь за ужином, что я совершенно
прав.
И, как оказалось, Трубецкой
действительно верно оценил ситуацию. Родители настолько привыкли к
тому, что я мало контактировал с ними, что думали, будто я в полном
порядке. Ровно с того момента, как видели меня в больнице и им
сказали, что меня скоро выпишут.
— Так ничего серьезного не было,
сынок? — матушка разложила на столе четыре порции картофельной
запеканки с курицей, немного нарезки и овощной салат.
— Все было в порядке, мам, — я
улыбнулся, но она посмотрела на меня слишком внимательно:
— А что с лицом? — строго спросила
она.
— Что с ним не так? Нормально
все.
— Шрамы новые.
— А, так то секция, мам, —
расслабился я. — Тренируемся, но я уже давно не езжу по
соревнованиям. Так что это все безопасно.