— Я жить хочу, — кое-как просипела я, зыркнув на
домовенка.
— Как хочешь, — пожала плечами проводница и взмахнула
рукой.
Порыв ветра, вихрем подхватил мое фантомное тело и рванул
в темнеющее небо к последнему лучу солнца. Меня болтало, словно я
попала в центрифугу. Хлысты энергии пронзали душу выжигая тоску,
боль, неуверенность, обиды, печаль, грусть, горе...
Но, даже кружась в карусели портала, я чувствовала
обжигающий взгляд моей Смерти...
Валент-Лина, в легком пеньюаре, пробиралась по тёмному,
пыльному, узкому коридору, затянутому паутиной. Яркие, рыжие локоны
выбивались из-под светло-оливкового чепчика в тон ночной
рубашки.
Кровавые отблески от огня факела, который несла впереди
идущая женщина, навивали на неё панику и страх.
“Женщина”, — отметила про себя девушка, как она подумала о
матери.
Валент давно уже не воспринимала даму по-другому... с того
самого момента, когда она, испуганный и растерянный ребенок,
поднявшийся с алтаря и с ужасом глядевший на руки, с которых
сочилась тьма, попыталась укрыться в объятиях мамы...
Маленькая девочка в дымке цвета индиго бросилась к
женщине, но леди Альму отшвырнуло от единственной
дочери...
А ведь как до того дня все было здорово!
Память унесла девушку в то время, когда девчушка Валент не
обязана была носить зеленые одежды. Одежды кричащие, всем и
каждому, что перед ними не контролирующий свою силу маг.
Как она любила нарядные, яркие платья с рюшами и воланами,
бантиками и драгоценными камнями. Как ей нравилось прыгать по
ступеням, наблюдая краем глаза, как упруго подпрыгивают ее рыжие
локоны вместе с ней.
Тогда, давно, почти двенадцать лет назад, Валент-Лина еще
любила бегать и шалить...
— Миледи, — сухо процедила гувернантка. — Воспитанные леди
ходят степенно...
— Да, мадам, — сморщив носик, скорчила гримасу Валент, но
как только худая бонна отвернулась, девочка, показав ее спине язык,
опять поскакала по лестнице.
— Юная леди, — резко развернулась гувернантка.
Вздрогнув от ее движения и резкого окрика, девочка
попробовала затормозить.... Но!
Вместо того чтобы остановиться, ее ножки запнулись...
Тело, потеряло равновесие..., и она кубарем покатилась, ломая руки
и ребра....
На крик, вернее визг гувернантки сбежались все, кто был
поблизости... Даже родители...
Ни мага, ни целителя поблизости не оказалось и папенька,
вернее барон Лин Ле-Морте, подхватив умирающую дочку на руки,
побежал с ней в часовню. Там, возложив практически бездыханное
тельце на алтарь, он взмолился богам обещая принять любую их
волю.