“Галина —
умерла, а Валент — не моя судьба”, — ударила набатом мысль
полностью вырывая меня из состояния полудремы. Вся жизнь
вспомнилась четко и ясно... и не только моя... Словно пока мой
организм отдыхал, кто-то раскладывал в сознании все, что я имела и
получила. Теперь я точно представляла, как можно пройти подаренную
жизнь.
Я от всей
души пожелала Валент найти себя на Земле. А еще, мне показалось
хорошей идеей взять то имя, которое первым слетело с моих губ в
этом мире: Валентина. А что? И о Земле напоминание и никто из
окружения прежней баронессы Валент-Лина не удивится, что маг,
вернее чародейка, принявшая свою силу, немного переиначила само
наречение.
Отныне, для
себя и близких, я буду Валей!
Это имя
только звучит мягко, а на самом деле — О-го-го! Ведь недаром Валео
— означает сильная...
Приняв
решение, я резко поднялась, кутаясь в теплое одеяло и тут же
запрыгнула обратно на кровать, сбегая от обжигающего холодом
каменного пола:
— Брр, —
растирая мгновенно озябшие ступни и ежась от промозглого сквозняка,
я нахохлилась и проворчала, — я еще и неженка...
Но признать
факт и смириться с ним это же разные вещи. Правда? И я принялась за
самолечение... Сжимала и пощипывала пальцы. Терла стопу, чтобы
усилить приток крови... А пока массировала свои пяточки, так вообще
занялась полезным делом — огляделась.
В просторной
спальне было темно из-за плотно задернутых штор из тяжелой ткани.
Огромная кровать с балдахином, на которой я сейчас восседала,
стояла практически посередине комнаты. Секретер, комод, сундуки и
туалетный столик стояли вдоль стен, словно пытались защитить меня
от их холодной сырости.
В углу
комнаты расположился большой камин, а на противоположной стене
висел гобелен с изображением рыцарей, которые загоняли оленя. Но,
все, кто был изображен на этом полотне, включая добычу, почему-то
смотрели на меня.
В комнате
было холодно. Огонь в камине почти погас, хотя угли в нем еще
тлели. Рядом с очагом стояли два кресла и в одном из них спала,
укрывшись шалью, старшая баронесса. Очень захотелось ее разбудить и
отругать. “Мне тут под одеялом зябко, а она..., заворчала во мне
старая перечница. — Девка-то молодая! А так и почки застудить
недолго, да и по женской части того...”, — громыхало в моей душе,
но вслух я Альму позвала тихо-тихо, чтобы не напугать: