Порыв ветра, принесший запах сырости и выпечки из городка у
озера, заставил меня поежиться. Мой прекрасный план рухнул как
карточный домик, а значит, нужно придумать другой способ выбраться
из этой сказочной ловушки.
– Покажи мне, где тронный зал, – вздохнула я, отложив побег на
потом.
– А я уж думал, не спросите! – просиял менестрель и, наигрывая
нечто, торжественно полетел вперед. Все что мне оставалось, так это
топать позади него и чувствовать себя пленницей в родовом
замке.
Бальный зал больше напоминал стадион: пустое пространство
посередине, ряды пыльных стульев у стен. Потолок терялся в вышине,
и я, не сдержавшись, угукнула. Эхо тут же ответило тем же.
– Не делайте так, – поморщился менестрель.
– Почему? – я с вызовом глянула на него, вот еще он мне станет
диктовать правила.
– Мыши, – коротко сообщил он.
– Какие мыши? – я нервно начала крутить головой по сторонам.
– Летучие, – вежливо добавил музыкант, – они там, у потолка,
живут. Я несколько раз поднимался посмотреть на них вблизи.
Забавные, конечно, зверьки, но если перепугаются, то так носятся,
жуть! Хорошо, я призрак, они сквозь меня проносятся, а в вас
врежутся – неприятно будет.
Я молча кивнула, взяв себе на заметку особо не орать. Шлепая по
паркетному полу, я разглядывала портьеры, побитые молью, и картины,
потемневшие от времени, которые украшали стены. Вот огромное
полотно на нем всадники гонятся за оленем, а вот другое, тут война,
прямо грандиозное побоище в багровых тонах, а на третьем лютая
милота – казнь.
– Эти полотна написал отец нынешнего художника, великий был
человек! – Софи подлетела ко мне и, сложив руки в прямо-таки
церковном жесте, вздохнула, – правда, они чудесны?
– Они чудесно подошли бы казематам, – поделилась я, – а в
бальном зале хочется видеть что-то легкое и грациозное. А то вот
так танцуешь, а на тебя отрубленные головы пялятся. Ну,
такое...
– В этом зале, кроме балов, и советы проходили, – придворная
дама поджала губы, – пакты о перемирии заключали, переговоры вели.
И знаете, еще не одним переговорам не помешали подходящие
декорации.
В ее словах была своя правда. Прибудь я сюда бодаться за земли и
увидев вот эти милые послания, то трижды подумала бы, а нужно ли
мне еще одно поле? Или, так уж дорог мне лес или речка? Голова в
таких случаях становится еще ценнее, чем была до этого.