Агния замолчала, чуть смущённая
холодным безразличием кузена. Она ожидала совсем другой реакции.
Обычно Славик начинал перед ней лебезить и умолять о помощи.
— И вообще, ты даже не аристо!
— выпалила она, пытаясь хоть как-то задеть брата.
Краснослав сначала фыркнул, пытаясь
подавить смех, но потом расхохотался во весь голос.
— Что за слово вообще такое,
«аристо»? — как следует отсмеявшись, спросил он.
— Придурок! — презрительно
фыркнула Агния.
— А, вот оно что. Тогда я
точно не «аристо», — произнёс Кувалда.
Агния сжала кулачки. Сегодня кузен
как-то умудрялся бесить её ещё больше.
— Я про то, что ты никчёмный
прол без способностей. Не представляю, как ты вообще мог родиться в
нашей семье. Может, ты подкидыш?
Она гаденько улыбнулась, наивно
считая, что пустила в ход тяжёлую артиллерию. Раньше это неизменно
вело к истерике и слезам слабака-кузена.
Краснослав на эти слова только
улыбнулся. В какой-то степени он и есть подкидыш. Чужое тело, чужая
семья, чужой мир. Главное, что в его родной Галактике теперь
воцарятся мир и спокойствие.
Наконец, исчерпав попытки хоть
как-то задеть брата, Агния отвернулась и надула губки. Они оба
смотрели на пробегающие за окном акации, высаженные вдоль дороги,
заросли ивы, крестьянские избушки, и каждый думал о своём. Агния
думала, как ещё можно задеть кузена, а Краснослав тоскливо подмечал
окружающую бедность и разруху, царящую в стране, и всё больше
убеждался в том, что здесь нужно наводить свой порядок.
Может, и неспроста его закинуло в
этот мир? Русичи здесь страдали под гнетом нищеты, а он, капитан
Кувалда, мог бы это исправить. Да и кто, если не он?
Тяжёлые думы, видимо, отразились на
его лице, и Агния непременно ухватилась за эту возможность.
— Всё-таки боишься, — надменно
констатировала девушка.
Краснослав вдруг вспомнил, что
должен играть роль.
— Боюсь, — соврал
он.
— Ха! — кузина ухмыльнулась,
будто сорвала джек-пот. — Я так и знала!
Карету сильно тряхнуло на очередной
выбоине, оба пассажира подскочили на сиденьях, да так, что Агния
ударилась о потолок, и весь её триумф оказался испорчен. Она
прошипела что-то невнятное и забарабанила кулачком в стенку
кареты.
— Прошка! Не дрова везёшь! —
прокричала она.
— Простите, ваш сиятьсво!
Батюшка ваш до ночи обернуться велел! — раздался голос откуда-то
снаружи.