— К отцу, — приказал
он.
Девушка, по-прежнему одетая в
короткий медицинский халат, взяла его за руку и повела за
собой.
Кабинет Афанасия Ильича находился на
третьем этаже поместья, и пока они поднимались по широкой дубовой
лестнице, Краснослав во всех подробностях сумел рассмотреть
внушительные бёдра Аграфены. Юное тело Славика неожиданно
отреагировало мощным выбросом гормонов, но капитан Кувалда легко
справился с приступом похоти, недостойной славянорусса.
Они остановились подле двери.
— Ты можешь идти, — произнёс
Краснослав, распахивая дверь в кабинет Сычёва-старшего.
Отец сидел за массивным столом,
нацепив маленькое пенсне, комично выглядящее на грубом лице, и
листал какой-то толстый гроссбух, страницы которого были испещрены
сотнями и тысячами цифр, пометок и сносок. Рядом стояла чернильница
с пером, и Сычёв-старший периодически вносил какие-то пометки уже в
другой гроссбух, чуть поменьше.
Афанасий Ильич поднял тяжёлый взгляд
на отпрыска, который даже не удосужился постучать, прежде чем
войти. Прежний Славик такого себе не позволял, и в душе главы рода
поселилась смутная тревога. С его сыном и наследником произошло
что-то непонятное, и это пугало сильнее, чем немилость
императора.
Да и столь стремительное
выздоровление... Несколько часов назад он видел бледный скелет,
обтянутый кожей, а теперь перед ним стоял бодрый и румяный юноша. А
Сычёв-старший давно перестал верить в чудеса.
— Ну, проходи, садись, —
сказал он.
Первый гроссбух он захлопнул и
отодвинул, во втором пока сохли чернила.
Напротив стола стояло маленькое
неудобное кресло, но Краснослав остался стоять. В таком кресле
пусть сидят просители, а будущий глава рода пришёл сюда как
полноправный член семьи.
— Мне нужна информация, —
произнёс Краснослав.
Афанасий Ильич только поднял брови в
немом жесте удивления.
— Я потерял память, ты знаешь,
— пояснил Краснослав.
— И какая информация тебе
нужна? Лучше полечись ещё, сын, — вздохнул отец. — Твоя травма и
правда куда серьёзнее, чем мы думали.
Краснослав скрестил руки на
груди.
— Я уже достаточно здоров, —
возразил он. — Дай мне весь расклад. Какая нынче политическая
обстановка в Империи, с кем дружить, кого недолюбливать, с кого
можно потребовать должок, а к кому лучше не приближаться, и всё
прочее.
Отец задумчиво почесал выбритый
подбородок.