Ещё один вздох, выходящий судорожно и жалко под тяжестью вины и отчаяния.
– В тот день, когда мы с Несс ездили в город, я наткнулась на подозрительного человека, – выпалываю я, но потом беру паузу, обдумывая, выложить всё сразу или по хронологии событий. Но выбираю второе, боясь сбиться с главной сути. Алек не пробует меня перебить за это время, его цепкий и внимательный взгляд сосредоточен на каждом моём слове. – Он ничего не сделал мне, но я готова была поклясться, что он из Ордена, насколько странно себя вёл. Всю дорогу до Долины я собиралась сказать тебе об этом, но потом...
Я отворачиваюсь к окну, вспоминая тот вечер. Бар, я сижу на перилах и всё собираюсь с мужеством рассказать обо всём, что тревожит, Алеку. У меня имелось много причин: от беспокойных кошмаров до навязчивых ощущений, что приближается что-то ужасное. Но я испугалась: Алек... он был таким живым, таким расслабленным и спокойным.
В горле встаёт ком, лёгкие точно набиваются водой – всеми слезами, что хочется пролить, чтобы боль хоть немного утихла. Подавив слабость, сжимаю пальцы в кулаки и возвращаю взгляд к глазам Алека, которые по-прежнему готовы внимать каждое моё слово.
– Мне жаль, что я проявила беспечность и не рассказала ничего, испугавшись, что мои признания всё разрушат, – говорю я с тяжестью в голосе. – И мне жаль, что мой эгоистический поступок привёл нас к тому, что случилось.
Я всё жду, что с груди спадёт давление, после признания. Такое ощущение, что я носила на себе тонну вины и раскаяния, но на самом деле ничего не происходит. Слова не изменят прошлого и не сотрут дни, которые провела обдумывая иные исходы событий. И только сейчас я понимаю, что легче уже ни от чего не станет. Но я надеюсь хотя бы на смягчение Алека, что он услышит и помёт. Однако, судя по его немигающему, отсутствующему взгляду, получу я далеко не то, что жду.
– И... ты думашь, что я... что? Что я, по-твоему, должен на это сказать? «О, да, это целиком и полностью твоя вина, принцесса», или... «Что ж, мне явно полегчало»? – Алек злится, но такое ощущение, что сам не замечает, насколько его тон стал резок и колок. Он качает головой. – Нет, не стало.
Алек отворачивается на секунду к окну, но очень быстро возвращает обратно ко мне взгляд – изменившейся и печальный, словно что-то очень дорогое успело разбиться за это мгновение.