Я снова прикрываю глаза: спокойней, они скоро все за это поплатятся. И тут же чувствую прилив новых сил; такое ощущение, что у меня появляется новая важная цель.
– Как мы это сделаем? Как мы сообщим всем? – взбудоражено спрашиваю я, запрокинув голову вверх, но по встретившему меня взгляду понимаю, что моих планов Алек не разделяет.
Я вижу в глубине тёмных глаз вину, когда он тихо отвечает:
– Никак.
Я тут же ощетиниваюсь, готовая вспылить, но внезапно вина сменяется не твёрдую решительность, Алек как обычно принимает тот самый непоколебимый вид крепости, которую пробуй не пробуй брать штурмом результат будет равен только его намерениям и взглядам:
– Нет, принцесса, – говорит он, не позволяя мне даже набрать достаточно воздуха для порции споров. – Я понимаю, что ты сейчас пребываешь в том состоянии, когда хочется спасти всех, кто может оказаться в схожей ситуации, веря, что этим ты сможешь изменить своё прошлое, но, поверь мне, это не излечит ничего, что бы ты ни хотела забыть.
И снова я открываю рот, зачерпывая воздух, чтобы высказать ему, как он ошибается. Мне хочется отрицать его слова, я просто желаю вывести всех на чистую воду, и убеждена, что так будет правильно. Но трачу слишком много времени, чтобы придумать мотивы, ясно осознавая, что собираюсь солгать. Не ему, себе. И этого хватает Алеку, чтобы подкрепить его уверенность понимания меня.
– Ты просто хочешь, чтобы тем, кто тебя предал, было так же плохо, как тебе, – говорит он, когда я так и не нахожу слов, и мне теперь хочется разозлиться на Алека от того, что он оказывается прав.
Пусть он и говорит завуалировано, его слова несут истину. Я хочу мести, не только Виктору, а самому миру, что именно мне пришлось проходить через всё это. Я отворачиваюсь к окну и вытягиваю обратно ноги, которые оказывается успела упереть в пол, готовящиеся уже сбежать.
Однако не могу избавиться от противоречий, нарастающих во мне и бьющихся в сердце так гулко, что ничего не слышу, кроме собственного сердцебиения. Я вспоминаю о том, что ещё рассказал мне Алек. Коротко, но мне хватило этого, чтобы вновь представить расплывающееся красное пятно на груди.
– А как же Даниил, – напоминаю я, поворачиваясь к Алеку, и по его выражению лица могу понять, что здесь ему парировать нечем. – Он не заслужил этого, Алек, особенно после того, как мы узнали, что им двигало. Он был таким же пленником Ордена, просто его удерживали иначе. И в конце, он всё-таки меня отпустил. Ты не можешь поддерживать эту ложь, чтобы и дальше страдали другие.