Свои социальные и философские идеи Кастельс тестирует, анализируя многочисленные кейсы, взятые из американской, испанской, французской политики. Нашлось в учебнике Кастельса место и для России – в качестве примера страны (наряду с США и Китаем), где государство реализует старые и прямые формы медиаполитики – пропаганду и контроль, фабрикацию сообщений и цензуру высказываний, подрывающих эти интересы (напомню, что книга закончена в 2008-м).
В России эта медиаполитика проводится в особо жесткой форме – путем «криминализации свободной коммуникации» и прямого преследования распространителей.
Информация – это власть, а контроль над средствами коммуникации – средство осуществления власти: этот урок СССР Россия не забыла и после его разрушения. Поставив под контроль принадлежавшие государству медиасети, Владимир Путин поставил все медиагруппы под контроль или в прямую зависимость от государства, пишет Кастельс. Он предполагает, что, поскольку глобальная интерактивная сеть не очень пригодна для тотального госконтроля, рано или поздно российские чиновники «с должным вниманием отнесутся к самой решительной и изощренной попытке контролировать коммуникацию, относящейся к эпохе интернета, – к китайскому опыту».
Политические дебаты под управлением опытных веб-мастеров и в условиях самоцензуры участников форумов, блокирование иностранных ресурсов – китайское общество принимает все эти ограничения, поскольку 72% населения страны (опрос Pew Global, 2005) удовлетворены условиями жизни. Основные идеологические противоречия в Китае связаны не с борьбой демократов и коммунистов, а с националистическими эмоциями в отношении Японии и Тайваня, с болью за колониальное прошлое и иностранное унижение. К тому же китайцы очень сильно нацелены на потребление (в противовес ценностям творчества, самовыражения и т. д.), да и 2/3 времени в интернете используют для развлечений. Все это означает, что китайская система была бы достаточно устойчивой и в условиях большей свободы слова.
Политика меняется вслед за изменениями в общественном сознании. Так, различные экологические движения буквально на своих плечах внесли в глобальную политику проблему борьбы с изменением климата. Установлению демократии предшествует ценностный переворот, когда свобода слова и возможность участвовать в государственной жизни становятся для людей приоритетами, от которых они не готовы отказаться. Как и в юности, демократия осталась для Кастельса способностью противостоять силе происхождения, богатства и личного влияния.