Подобрав под себя пятки, она ткнулась лицом в колени.
Соломон стоял в центре этой душной пещеры почти под самой лампой, и ее желтоватый свет вылепил его сникшую фигуру с опущенной головой.
И какая-то едкая тишина нацелилась на него.
Хаймалка вопросительно глянула на мать, та, поняв боль и стыд в глазах дочери, обняв ее за плечи, прижала к себе…
* * *
…Человек – это встречи – каждую секунду, каждый миг.
Встречи, озаряющие откровением и отбрасывающие во тьму.
Встречи с любовью и ненавистью, встречи с водой и камнем.
…Встречи быстры, как молния, и могут оставить черный след.
Ты выходишь в мир, что бы встречаться, и возвращаешься ради встреч.
…Тысячи лет наши встречи кровь и смерть.
Пришелец поднимал на копье отнятого у матери младенца. Изгнанник любил песни о чужой земли, тоскуя о камнях далекой Родины.
Поработивший искал истину у раба.
Был отнят хлеб у своего ребенка, чтоб прокормить чужого.
Сын предавал свою Землю, а иноверец отдавал за нее жизнь.
Чужестранец был мудрым учителем, а соплеменник ослеплял и сжигал святые книги Отчизны.
Но мы не знаем, не помним и не хотим понять…
* * *
…Двое конвоиров в черной камуфляжной форме вели профессора Майкла по тусклым бетонным коридорам подземелья. Вдоль стен было встроено несколько дверей. Сквозь одну из них прорвался исступленный мужской крик: словно кого-то пытали.
Профессор болезненно сощурился, словно пытался упрятаться от этого истошного голоса. Он мельком осмотрел своих конвоиров: безличные зомби. Это были из тех бритоголовых и безбровых существ из казармы, которую Идрис показал ему на стенном экране.
Наконец, за поворотом они остановились у черной двери. Безбровый прижал Майкла к стене лицом, и только после этого второй из них набрал на панели код, и профессора втолкнули в открывшуюся, уже знакомую Майклу, комнату: «Пульт Запуска».
Идрис стоял над мужчиной, который что-то быстро печатал на компьютере.
– А, вот и профессор! – и нарочито-радостно раскрыл руки.
Мужчина за компьютером обернулся: он был обросшим, неухоженной, с проседью, бородой и ниспадающими на плечи длинными, прямыми волосами.
– Не узнаете, профессор? – благодушно спросил Идрис. – Все та же конференция… Журналист, который героически защищал Израиль… Вспомнили? – он церемонно повел рукой в сторону бородача. – Знаменитый на весь мир – Хдис Харан! – и едко подкинул. – Но теперь уже бывший… А сейчас этот правдолюбец стряпает «Новые протоколы сионистских мудрецов». Раньше он поливал грязью всех юдофобов, а теперь вот разоблачает евреев. Жить-то… хочется!.. Но самое интересное, что мир снова поверит в эти «протоколы». И даже с самым превеликим удовольствием. Ведь то, что направлено против евреев, так называемая «мировая общественность» сожрет, как деликатес. Только подавай! – и повел ладонью в сторону Майкла. – А это наш знаменитый биофизик, профессор, у которого в голове есть кое-какие догадки.