постоит, не глядя на Роберта, понаблюдает за детьми. Потом решительно крикнет: «Наташа!
Домой!»
Роберт постоял, подождал. Вот она вышла, приблизилась к едва различимому в сумерках
Роберту, молча обняла, сильно прижалась к нему, всхлипнула… Потом решительно
оторвалась, отошла, позвала Наташу. .
Наташа тут же отделилась от детей, подбежала, прыгнула Роберту на руки и, крепко
охватив его шею, зашептала горячим дыханием:
– Папочка, ты еще придешь? Ты придешь?..
– Натаня, не волнуйся. Я сегодня ночую у бабы Насти…
– Ура!! – крикнула она и, крепко стиснув шею, принялась осыпать Роберта поцелуями.
Уже темнело.
Узкие, возвышающиеся над поселком девятиэтажные коробки Новых домов блестели на
вечернем небе и казались гигантскими небоскребами. Город подступал все ближе к Поселку
и, может быть, где-то сегодня был сдан еще один жилой дом. Жильцы справляли новоселье…
Глава 8
В другом измерении
После глубокого непрерывного сна сознание просыпалось на ходу, машинально выполняло
привычные движения везде – в транспорте, на переходах и перекрестках. Глаза определяли
правильный маршрут, ноги быстро и безошибочно вбрасывали тело в вагон, руки цепко
хватались за предметы общественного пользования, вестибулярный аппарат, надежно
ориентируя, работал как у натренированного космонавта. Но самое приятное ощущение
просыпающемуся сознанию приносили неторопливые независимые мысли по оценке
прошедших событий. У них был другой характер и отношение другого человека. Куда-то
делась угнетающая тяжесть ответственности и зависимости. Отдохнувший разум получил
кратковременную возможность трезво разобраться в проблемах и правильно их разрешить. В
30
этом, видно, сыграл немалую роль из открытых настежь окон дома бабы Насти чистый
Поселковый воздух. Роберт отнесся к этому своему состоянию с благодарностью, как к
Божьему дару. И сейчас, замкнуто сидя в электричке метро, использовал эту возможность,
обдумывал встречу с Ниной, понимая, что скоро, может уже в самолете, окончательно
проснется его истерзанный разум и все вернется в круги своя: снова будут мучить
противоречия двух противоположных семейных миров, будет съедать совесть, угнетать
обязанность, заставлять ум ловчить и изворачиваться, чтобы, стремясь к равновесию,
избежать страданий близким людям. Теперь, когда представилась возможность трезво