В своем нервном блуждании по приемной он несколько раз натыкался взглядом на висевшие на стене в рамке оттиски корректуры. Первые страницы первого издания «Шага винта», знаменитой саги Томаса Мауда – самого известного автора «Коана». Просмотрев начальные фразы, он прочитал их вслух.
– Простите, вы мне? – Давид обернулся.
Эльза вопросительно глядела на него.
– Простите, я нечаянно прочел вслух.
– «Шаг винта»?
– Да.
– Вы не первый, кто так сделал. Я заметила, что люди, пока здесь ждут приема, очень часто подходят и читают начало вслух.
– Великая книга.
Эльза неловко заерзала на стуле и быстро отвела взгляд. Давид озадаченно уставился на нее.
– Вы ее читали? – спросил он.
– Нет, – ответила Эльза, – пока не успела.
Давид усомнился. Книгой Мауда зачитывались девяносто миллионов человек во всем мире – не успела к ним примкнуть только Эльза, секретарь того самого издательства, в котором печатается Мауд. Странно, что ее не прочитал человек, причастный к литературе. «Шаг винта» был «Властелином колец» XXI века, а сам Томас Мауд в мире жанра фэнтези был тем же, чем Агата Кристи – в детективе. Более того, Мауда читали и те, кто не жаловал его жанр. Давид встречал даже таких, которые прежде вообще чтения избегали. Написать шедевр непросто. Но Томас Мауд это сделал.
– Просто не верится. – Давид улыбнулся секретарше.
– Да, вы знаете, мне все советуют… но я, как сюда устроилась работать, постоянно занята. У сеньора Коана плотный график, у меня минуты свободной нет. Домой такая прихожу, что уже не до чтения.
– Понимаю. Значит, не читали? Я вам завидую.
– Вы ж сказали, что вам понравилось!
– Завидую вам, потому что хотел бы, но больше не могу прочитать ее в первый раз.
– Вот, значит, как сильно она вам понравилась…
– Есть книги, меняющие жизнь. Для меня «Шаг винта» стал одной из таких. Знаете, сколько миллионов экземпляров продано?
– Знаю. Девяносто.
– А каким был самый первый тираж?
– Нет.
– Менее пяти тысяч. Менее пяти тысяч, – взволнованно повторил Давид почти по слогам. – Продажи росли медленно. Но всякий, кто прочитал книгу, говорил о ней своим знакомым, и те тоже читали, восхищались и рассказывали в своем кругу, как им понравилось. Так и вышли сто изданий. Ее перевели на семьдесят языков.
– Вы здесь тогда уже работали? – спросила секретарша.
– Нет, и думаю, что никого от тех времен в издательстве не осталось, кроме самого Коана.