Размышляя над делами насущными, Дарк одолел уже треть пути, до Альмиры оставалось не более шести миль. Дорога все время шла полем, но тут на горизонте замаячила небольшая рощица, что-то вроде наполовину еще зеленого, наполовину желтого островка среди унылого моря недавно скошенных и обильно орошенных дождями полей. С минуту Дарк постоял, раздумывая над внезапно посетившей его голову затеей, и время от времени оборачивался, глядя на извилистую ленту пройденной дороги, на которой виднелись крошечные фигурки изрядно поотставших путников, в основном бывших его компаньонов по ночлегу в «Петухе». В голове моррона зрел план, настолько дерзкий, что на губах молодо выглядящего долгожителя заиграла улыбка умиления, а в до этого момента безжизненных, пустых глазах появились огоньки задора и азарта. Вкус жизни постепенно возвращался к тому, кто долгие годы провел под землей. Риск, активные действия и ощущение близкой опасности заметно ускоряли процесс восстановления чувств.
* * *
Капрал городской стражи угрюмо морщился, уже во второй раз перечитывая бумаги стоявшего перед ним путника. Служивый пытался обнаружить подвох, который, как он чуял нутром, имелся, но никак его не находил. Проклятый ремешок каски жал, отчего нестерпимо чесалась взопревшая шея, а стоящий перед ним мужчина неопределенного возраста, то есть которому можно было дать как двадцать пять, так и тридцать пять лет, вел себя неестественно странно: не ругался, не ворчал, демонстрируя свое крайнее недовольство возникшей заминкой, не переминался с ноги на ногу и не делал резких движений, а неподвижно стоял, уставившись флегматичным взором на блестящую каску стражника, и терпеливо молчал. Он был настоящим образцом спокойствия и покорного послушания, что, кстати сказать, тоже изрядно бесило с утра доведенного командиром до белого каления капрала.
Неподалеку от пункта проверки, всего в десяти шагах от кордона, размещенного, как обычно, прямо посередине городских ворот, монотонно и нудно гудела толпа ожидающих своей очереди на досмотр. Людям не терпелось попасть в Альмиру, а стражники, как назло, особо придирчиво изучали бумаги и особо тщательно досматривали котомки, корзинки, тюки и дорожные сумы крестьян из окрестных деревень и прочих простолюдинов. Оно и понятно: в тот злополучный день больших торговых караванов не было, а за спинами солдат важно расхаживал дежурный офицер, по каким-то известным только ему причинам решивший проявить рвение к службе и поучить обленившихся, по его мнению, стражников, как должно проводить досмотр приезжих на главных воротах столицы.