Само искусство владения магией мы
начали изучать только к середине четвертого курса. К этому времени
я уже могла одним пальцем убить человека абсолютно бесшумно, пройти
мимо толпы людей голой так, что они меня не замечали, неподвижно
часами находиться в одном положении и в любых условиях. И тут вдруг
нас начали обучать владению магией. Кстати, до этого времени она
была заблокирована специальной капсулой, вшитой под кожу в первый
же день обучения. Когда эта маленькая штуковина поселилась в моем
теле, я почувствовала себя оглушенной и ослепленной. И когда ее
извлекли из меня, ощущения были аналогичные. Первые часы я
чувствовала себя пьяной, а потом началась тренировка, и стало
совершенно не до ощущений. Блок – атака – блок – атака – медитация.
И заново по кругу.
Кстати, если вы думаете, что из нас
готовили только идеальных убийц, то это не так. У каждого были свои
способности, я, например, была специалистом по маскировке, могла с
легкостью обойти любые ловушки, но как убийца была не особо
развита. На манекенах нас учили всему, а потом уже тренировали сами
Точные маги, которых мы должны были уметь достать в определенные
точки, что приравнивалось к смерти, так вот, я очень редко могла
совладать с преподавателями, поэтому была не на хорошем счету у
боевиков. Ну и ладно, если честно, не особенно-то и хотелось!
По вечерам я приползала к себе в
каморку и валилась без сил на узкий топчан с тонким и будто
комковатым матрасом, на котором поначалу отлеживала все бока.
Кошка, выбравшая себе многоговорящее имя Ада, всегда была готова
поддержать меня. Невероятным образом она научилась разговаривать
как фамильяр, любила пространно рассуждать об интересных, с ее
точки зрения, вещах, а еще докладывала мне новости из внешнего
мира.
Таким образом пролетело пять лет.
Шестой год обучения был практикой у действующего Точного мага с
реальными заданиями, поэтому нас и распределяли советом Тайного
мага и Первого Советника. Король в распределении не участвовал,
тайну, кто именно является в его окружении Точным магом, никто ему
не открывал. Абстрактно он знал о нашем существовании и даже
подписывал распоряжения о приеме в Академию на спецкурс, но в лицо
никого не знал.
Сейчас мы с кошкой маялись за дверью
кабинета Первого Советника, ожидая решения, к кому же нас
распределят.