Одернула себя. Сама пошла на такие жертвы. Пусть говорит, что
хочет. Придется год терпеть. У меня есть цель и я обязательно ее
достигну. Моя мечта станет реальностью!
— Где ванная?
Не знаю, что так развеселило старуху. Она начала смеяться,
смахивать слезы с глаз и хватать себя за бока.
— Ванная? Аха-хах! Сейчас покажу тебе ванную!
Рьяна указала рукой на близко стоящую к туалету постройку. Чуть
больше, но только чуть. Я осторожно открыла дверь и встала
пораженная увиденным зрелищем. И это ванная?!
— Что это?
— Как что? — бабка перестала смеяться и теперь с удивлением
смотрела на меня. — Неужели у вас в приюте и такого не было? Вот, —
она зашла в тесную комнатку и показала на железное нечто, — это
печка, ее надо топить. А это бадья с холодной водой, вот бочка с
горячей водой, — она махнула рукой снова на печку, — вот скамья, на
нее ставишь тазик. Воду наливаешь ковшиком. Поняла?
Я кивнула. Рьяна вдруг с жалостью посмотрела на меня:
— Как вы ж без всего этого обходились то?
— У нас все было намного лучше, — не успев подумать, брякнула
я.
Жалость тут же ушла из взгляда старухи, она уперла руки в
бока:
— Вот здесь мыло. Повезло тебе, что я вчера топила, вода еще
теплая.
И вышла.
***
Завтракали мы в комнате Рьяны. У нее в доме было всего три
комнаты. Одна, где мы сейчас и находились, вторую она отдала мне, а
третью она обещала показать после завтрака.
— Давай, девка, выкладывай, кто такая и почему сама Трисса Те
Канигель за тебя просила.
— Я Рилл, — твердо посмотрела бабке в глаза, невыносимо уже
слышать «девка» в свой адрес. — Я росла в приюте до шестнадцати
лет, затем четыре года провела в работном доме для девушек. Наша
старшая обнаружила во мне способности к травам, — Рьяна внимательно
слушала, — поэтому я здесь. Буду учиться у тебя, чтобы затем тоже
стать знахаркой, — губы непроизвольно скривились, я сама
почувствовала.
— И долго ты будешь у меня учиться?
— Ровно год.
Я отпила из кружки чай и спросила:
— А откуда ТЫ знаешь Триссу Те Канигель?
— А вот это не твое дело! Давай доедай и пошли, покажу, что
будешь делать.
Я чуть не подавилась от этого «не твое дело». Как она смеет так
со мной разговаривать? Хотя, откуда ей знать. Любой из моих
подданных, если бы каким-то чудом у него вырвались подобные слова,
уже лежал бы на полу с голой спиной. Потому что порка в этом случае
— самое легкое наказание.