Однако, главным фактором, приведшим супругов к разладу в отношениях, оказалась даже не скупость Роберта и не его деспотизм по отношению к супруге. В большей степени разошлись супруги по причине идеологических разногласий и, в первую очередь, из-за разного понимания роли Советского Союза во Второй Мировой войне. Каждая советская семья потеряла в той войне не одного своего родственника, поэтому советские люди воспринимали ее как кровную – Отечественную, не только по разнарядке сверху, но и по зову души.
Американцы же, не ведавшие, что такое военные действия на собственной территории аж с девятнадцатого века, были абсолютно уверены, что без их участия ни одна война на Земле не выигрывалась, и Вторая Мировая, конечно же, не стала исключением.
Но вернемся к Причардсам. Для того чтобы обратить супругу в свою веру, Роберт притаскивал книги американских и других западных историков, в которых писалось, что это союзники СССР внесли основной вклад в победу во Второй Мировой войне. Супруга поначалу лишь посмеивалась над подобными статейками. Но когда муж отыскал учебник, в котором чёрным по белому было написано, что наша страна воевала на стороне Гитлера, Надежда Васильевна не выдержала. Она заявила своему «Душке»: «Я – русская и русской останусь. И не выброшу на свалку память о своих обоих дедах, дяде и бабушке, погибших в той войне. И не тебе с твоим Госдепом судить о том, кто в ней победил. Это наши солдаты, а не ваши американские предки, вынесли на своих плечах многолетние тяготы той страшной войны и победили. А вы тогда, как проститутки, до последнего ожидали, на чьей стороне перевес будет и кто побеждать начнет. Да если бы наши войска не подошли практически к самому Берлину, вы никогда бы и не высадились. И вообще… Не хочу я больше есть ваши гамбургеры!» – в запале добавила она.
Следует заметить, что не одна Надежда Васильевна развелась тогда с супругом по столь одиозному для западного человека поводу. Многие русские женщины и представительницы других бывших советских республик нередко расставались с иностранными мужьями по той же причине, а украинские «гарны дивчины», в жилах которых бурлит южная казацкая кровь, были в первых рядах оных.
Только теперь, после рассказа Надежды Васильевны, музейная общественность догадалась, что услужливые молодые люди в той приснопамятной этно-экспедиции были сотрудниками КГБ. Припомнили они и то, что общительный профессор по обыкновению с шутками да прибаутками обихаживал исключительно представителей военных предприятий, всячески угождая и развлекая их. Кто-то напомнил музейщикам, сколько внимания уделял он бытовым проблемам старообрядцев, будто подталкивал тех к выражению недовольства. Он же исподволь подсказал и путь к лучшей доле, а именно, путь борьбы за выход из Союза. Не зря позднее, где бы он, или такие, как он, ни появлялись, там обязательно возникал пожар революции: в Таджикистане или Киргизии, Молдавии или Туркмении, и даже в Татарии разыгралась нешуточная борьба за независимость, а на Кавказе разгорелась самая настоящая горячая война со всеми вытекающими последствиями. Народы, веками жившие дружно бок о бок, будто озверели – вырезали или убивали другими способами русских и друг друга. В какой-то мере повезло тем советским людям, вне зависимости от национальности, кто в одночасье выехал в большую Россию, бросив нажитое десятилетиями.