Однако страж падать явно не собирался. С жутким гудением он повернулся ко мне и быстро зашагал, с явным намерением выбить из меня весь дух.
Я было растерялся, но потом вспомнил, что у меня есть болты специально для такого случая. Быстро зарядив оружие, я навскидку выстрелил в грудь огромному бегущему на меня монстру. Что-то свистнуло, и грудь гиганта взорвалась, оставив облако дыма, из которого вылетела рука с мечом.
– Ха-ха-ха-ха! Сработало! – Я был вне себя от счастья.
– Быть не может. Ты что, ещё и алхимик?
– Немного. Научил старый знакомый.
– А мне стрел таких сделаешь? Взрывных?
– Если хорошо попросишь, то я подумаю, – с довольным лицом я убрал арбалет обратно.
– Ооо, я очень хорошо порошу, – Анна с улыбкой положила руку мне на плечо. – А теперь пойдём, у нас много интересного впереди.
– Жду с нетерпением, – сказал я, заходя в темноту следом за лучницей.
– И да! Тут много ловушек!
Поздно. Я только и успел, что ощутить ногой опускающуюся плиту, и резкие толчки в туловище, с разных сторон. Пошатнувшись, я опустил глаза и увидел два толстых арбалетных болта, торчащих прямо из моей груди. Третий я увидел торчащим из правого бока.
– Твою мать… – Анна побледнела.
– Хе-хе. Не хочу я так закон.. – Я чуть не захлебнулся кровью. – Кха! Нет! Не так! Не от сраных ловушек! – кричал я, упав на колени.
– Тихо, молчи, я тебе помогу, только держись! – Анна усадила меня к стене. – Не бросай меня, мы ещё не закончили!
– Не дай мне… Кха! Мне…
И тьма быстро поглотила меня, не дав закончить…
– Такой сильной боли я ещё не испытывал… – я быстро допил вино из бокала.
– Но ты ведь выжил, так?
– Иначе я бы с тобой не сидел, логично?
– Твоя правда, – задумчиво протянула Контесса, наливая из бочонка вино.
– Но знаешь… Я кое-что почувствовал… То, что я нужен ей… Неважно, каким, лишь бы живым. Она как будто была готова умереть вместо меня в тот момент.
Я откинулся на спину кресла. Огляделся. Мы перебрались из таверны к Контессе домой. Повсюду висят картины, в основном пейзажи, но есть и портреты. А вот, кстати, и её портрет. Но она на нём не так прекрасна, как в жизни. Плащ она сняла только тогда, когда мы пришли сюда, и я не перестаю восхищаться её красотой. Острые черты лица, чуть вздёрнутый носик, большие зелёные глаза, тонкие губы, тёмные волосы, не доходящие до плеч – она олицетворяла моё представление о красоте. Я был потрясён внешностью церковной хранительницы до глубины души. И она это знала.